Римский-Корсаков Николай

Основу настоящего диска составляют редкие оперные записи А.С. Пирогова, в большинстве своем ранее не публиковавшиеся. Среди них хотелось бы выделить арию Дон-Базилио и песню Варяжского гостя в записи 1953 г. (дир. В. Небольсин). Также впервые публикуется уникальная запись арии короля Филиппа. Неизгладимое впечатление производит в исполнении Пирогова монолог Свенгали из оперы А. Юрасовского «Трильби». Впоследствии эта сцена была снята с участием А.С. Пирогова на телевидении. Одно из гениальных созданий Пирогова - образ Мельника в опере А. Даргомыжского «Русалка» - известно главным образом по прекрасной полной записи этой оперы. Фрагменты из нее неоднократно переиздавались на сольных дисках певца. Однако сцена Мельника и Князя в исполнении Пирогова была записана еще как минимум 3 раза: на тонфильм (с Павлом Чекиным), на пластинки (с Сергеем Стрельцовым) и на телевидении (с Андреем Соколовым). Наиболее редкая из этих записей (сделанная на тонфильм) включена в настоящее издание. Завершает альбом уникальная запись фрагмента юбилейного вечера А.С. Пирогова, состоявшегося 27 ноября 1954 г. на сцене Большого театра в честь 35-летия творческой деятельности артиста и 30-летия его служения в Большом театре. В тот вечер с участием Пирогова были исполнены сцены из оперы «Борис Годунов». Публикуемая целиком сцена в тереме дает редчайшую возможность услышать «живое» исполнение великим трагиком русской оперы своего бессмертного образа. Максим Никифоров

Основу альбома составляют два самых первых цикла записей голоса С.Я. Лемешева. Впервые за 80 лет полностью публикуются записи, сделанные во время двухсезонных гастролей певца в Харбине (1927-1928 гг.). Харбинские пластинки Лемешева относятся к числу самых редких в его звуковом наследии, поэтому их переиздание целиком на компакт-диске имеет исключительное историческое значение, дает возможность познакомиться с творчеством великого певца на начальном этапе. В этом цикле мы слышим, например, самые первые записи Лемешева в партии Ленского, всего три года тому назад проходившего ее под руководством К.С. Станиславского. Есть в «харбинском цикле» и такие раритеты, как ария Билли из популярной в 1920-е гг. оперы-мелодрамы А.И. Юрасовского «Трильби» и песня Садко «Ой ты, темная дубравушка» - эти произведения впоследствии певцом больше никогда не записывались. В буклете приводятся уникальные фотографии харбинского периода, прежде не публиковавшиеся. «Музтрестовский цикл» оперных арий также впервые публикуется целиком. Он дает уникальную возможность услышать голос Лемешева в самые первые годы его выступлений в Большом театре. Среди записей цикла выделяются не переиздававшиеся ранее баллада Герцога, ария Рудольфа, песня певца за сценой. Интересным дополнением к оперному циклу является редкая музтрестовская запись песни Э. Куртиса «Пой мне» в сопровождении фортепиано.

В настоящем альбоме собраны записи двух великих русских дирижеров Николая Михайловича Данилина (1878-1945) и Николая Семеновича Голованова (1891-1953). С их именами связаны ярчайшие страницы отечественного музыкального исполнительства. Воспитанники Московского Синодального училища, в предреволюционный период Данилин и Голованов были регентами знаменитого Синодального хора. В эти годы Синодальный хор считался лучшим профессиональным церковным хором Москвы. По словам Н.С. Голованова, «его нежные дисканты, звонкие альты, легкие тенора и глубокие басы с феноменальными октавистами составляли редкий по звучанию гармонический ансамбль с безукоризненной интонацией и железным ритмом… В 1900-е годы Синодальный хор, наряду с Третьяковкой, Большим и Художественным театрами, был одной из московских достопримечательностей». В исполнении Синодального хора п/у Н.М. Данилина впервые прозвучали произведения С.В. Рахманинова - Литургия св. Иоанна Златоуста (1910) и Всенощное бдение (1915). Наряду с русской духовной музыкой в репертуаре хора были и произведения мировой классики (Бах, Моцарт, Бетховен, Палестрина, Гендель и др.). Неоднократно хор выезжал с концертами в Европу. 21 ноября 1917 г. Синодальный хор п/у Данилина и Голованова принял участие в знаменательном событии - интронизации Святейшего Патриарха Тихона, проходившей в Успенском соборе московского Кремля. После революции и роспуска хора в 1918 г. Н.М. Данилин некоторое время (до 1928 г.) продолжал регентское служение в московских храмах, преподавал в Московской консерватории на кафедре хорового дирижирования (в 1941-1945 гг. - зав. кафедрой). Все немногочисленные записи Данилина на грампластинки были сделаны в конце 1930-х гг. с Гос. хором СССР, которым он руководил в это время. Н.С. Голованов в советский период стал одним из величайших русских оперно-симфонических дирижеров. Регентский опыт во многом сказался на его исполнительской манере и технике дирижирования. По словам Н.П. Аносова, Голованов перенял от своих учителей (С. Смоленского, В. Орлова, А. Кастальского и др.) любовь к напевности (вокальности) в исполнении: «песенная стихия, вокальность трактовки - одна их характернейших особенностей русской дирижерской школы в целом и Голованова в частности. С ней связана и свойственная ему свобода ведения мелодии, и подчинение всех остальных элементов этому свободному движению главного голоса. Русский мелос тесно связан с выразительностью слова и с естественной декламацией русской речи. Это свойство русской музыки Голованов чувствовал органически». При составлении альбома из многочисленных записей Голованова мы выбрали три произведения, в которых Николай Семенович выступает как интерпретатор русской хоровой музыки. Так, впервые почти за 70 лет издается интереснейшая запись библейского хора М.П. Мусоргского «Иисус Навин». С этой записью, сделанной на Всесоюзном радио в 1939 г. (!), по всей видимости, большинство слушателей познакомятся впервые. Несомненным шедевром является запись кантаты С.И. Танеева «Иоанн Дамаскин». Заканчивается альбом произведением А.Д. Кастальского - педагога Н.М. Данилина и Н.С. Голованова по Синодальному училищу. Эта редкая фондовая запись также публикуется впервые. Максим Никифоров

Один из самых лучших струнных квартетов считает Квартет им. Шостаковича, который был основан в 1967 и выиграл во множестве престижных международных конкурсах. Хотя репертуар ансамбля охватывает в равной степени основные работы великих композиторов, центральное место в нем все так отдается музыке Дмитрия Шостаковича. В то время когда будущие участники квартета были еще начинающими музыкантами, в музыкальной среде появление новой работы Шостаковича являлось важным событием. Студенческий струнный квартет, стремясь выразить свой восторг от этих работ исполнили Пятый Квартет в зале Московской консерватории и вскоре после этого решили, основан Квартет Шостаковича.

Искусство петь слово, донося до слушателя все его смысловые и эмоциональные оттенки, дано не многим певцам. Нередко певец любуется музыкальной фразой, стремится показать свой голос - его природную красоту и приобретённое мастерство, и слово для него - лишь второстепенный инструмент, поставляющий для голоса в нужном количестве и чередовании гласные и согласные. Певец, в лучшем случае, тщательно произносит слова и отчётливо выпевает их окончания. Смысл же слов необязателен, на него не обращают ни своего, ни чужого внимания. В Большом театре слово понимали и доносили его смысл, такова была традиция театра, этому учили и в Московской консерватории, и в стенах театра. Великий Шаляпин потряс итальянцев на их собственных подмостках типично русским умением донести до слушателя смысл того, что поётся, и сыграть это. Проваленный итальянцами "Мефистофель" Арриго Бойто был растолкован итальянской публике русским певцом, показавшим, что музыка в пении лишь часть искусства, тогда как другая его часть - слово. Иван Михайлович Скобцов (1900-1983) в полной мере владел этим даром. Его голос выпевал все оттенки смысла, заложенного в тексте. Голос смеялся и плакал, тосковал и веселился, размышлял и печалился… Каково слово - такова и краска, интонация: лёгкая усмешка над самим собой ("попивал да гулял, вот и догулялся"), язвительная насмешка над другими ("широкая масленица с кафтанами пропитыми да с носами подбитыми"), радостная улыбка влюблённого, идущего к своей любушке ("ах, ты, любушка моя, с коих пор любишь меня?"), хвастливая ("не кнутом поведём - только рукавицей"), или высокомерно-важная, или ласковая, нежная… На этом диске много грустных песен, и каждая из них грустна по-своему, потому что в каждой из них рассказывается своя особенная история. Диву даёшься, как по-разному может человек печалиться в песне! Скобцов не заботится о том, чтобы показать свой голос, это ему неважно - важно другое: ямщик нашёл в степи замерзшую девушку, свою единственную любовь, и сердце его разрывается от горя, и голос певца звучит пианиссимо и исполнен боли, которую певец сыграл, как драматический актёр, чтобы эту боль передать слушателю. Умение петь тихо - особое умение ушедших от нас прежних поколений певцов Большого театра. В пианиссимо Скобцова столько тоски, и нежности, и любви, и сострадания, и горьких воспоминаний! И совершенно особый феномен: там, где герой в разговоре с любимой понижает голос, возможно, до шёпота, Скобцов вовсе не убирает силы звука, не переходит на пианиссимо, но находит такую разговорную (в пении!) интонацию, что нам ясно: да, герой шепчет. Скобцов был великий мастер выразительного пения. Товарищи Скобцова по Большому театру и музыкальные критики отмечали, что он пел естественно, как поют птицы. Дочь певца Ольга Доброхотова рассказывала, что в крестьянской семье, откуда он родом, все мужчины обладали прекрасными сильными голосами, а когда запевал её дед - могучий бас, то дрожали стекла в окнах и домочадцы спешили вынести за дверь кошку, чтобы она не оглохла. В деревне пели все - семья, соседи, вся округа. Культура народного пения, которое было для русского крестьянина частью его существа, питала культуру пения сценического. Здоровое, естественное восприятие пения как части жизни, где всё осмысленно и взаимосвязано, слышно в искусстве Скобцова, этим, видимо, объясняется и его поразительное чувство стиля, вкус, чувство соразмерности и сообразности. Вот в свадебной плясовой ("Двор, широк двор") лирический герой Скобцова идёт, приплясывая, так, как в народе принято называть "все жилочки играют"; вот совершенно отличная по стилю городская песня про Стеньку - разухабистая, насмешливая (в городе нет наивного простодушия); лирический герой народной песни "Липа вековая" тоскует об много лет назад умершей любимой и своей загубленной жизни; а вот великий пушкинский "Пророк", так великолепно положенный на музыку Римским-Корсаковым. Скобцов оказался достойным двух великих соавторов этого произведения, в его исполнении "Пророка" столько смыслового и стилистического богатства, столько силы, выразительности и, как ни парадоксально это звучит, столько сдержанности и такта! Можно согласиться с утверждениями музыкальных критиков о том, что эта запись "Пророка" - одна из лучших в 20-м столетии. С.Я.Лемешев писал о Скобцове: "Особенно хочу отметить Ивана Скобцова, моего товарища по Большому театру. Думаю, что его дарование тесно связано с пониманием народной традиции исполнения песни, ощущением народной души". Скобцов пел много и долго: накануне 80-летия его голос был ещё свеж и силён. За несколько недель до смерти, на 84-м году жизни, он сказал, что в состоянии спеть "Элегию" Массне во всех нюансах. Тамара Паршина Иван Михайлович Скобцов родился в селе Паньжа, Пензенской губернии, в 1900 г. В 1922 г. поступил в Московскую консерваторию, учился у профессоров Райского и Тютюнника. Студента первого курса Скобцова приютил в своей квартире Михаил Ипполитов-Иванов, замечательный композитор и педагог, тогдашний директор консерватории. В 1923 г. Скобцов был взят в хор Большого театра, в 1924 году дебютировал в партии Грязного в опере Н.Римского-Корсакова "Царская невеста", пел в Большом огромный репертуар - до 1958 г. Прославился и как исполнитель русской народной песни и русского романса.