Чайковский Пётр

Elena Obraztsova (mezzo-soprano)

Главная особенность этого диска - полностью учтенная оперная дискография выдающегося певца, без каких бы то ни было лакун (за исключением некоторых вариантов одних и тех же произведений на грампластинках, которым мы предпочли фондовые оригиналы). Самое интересное - это те записи, которые еще ни разу не издавались или не переиздавались с довоенных лет. К ним относится, в первую очередь, ария Руслана (с кабалеттой). Думаю, что наряду с записью М.О. Рейзена того же 1938 года, исполнение Батурина по праву может считаться лучшим. Кроме того, впервые мы имеем возможность услышать стансы Нилаканты, причем в двух вариантах (довоенном и послевоенном). Батурин был, вероятно, единственным советским певцом, записавшим арию Мефистофеля Бойто со свистом еще до войны. Есть в альбоме и несколько живых записей. Впервые издана сцена в келье Чудова монастыря - вероятно, самая поздняя (и даже последняя) запись Батурина. В конце диска мы поместили две концертные записи Батурина - серенаду и куплеты Мефистофеля (Гуно). Это единственная возможность услышать Батурина на концерте (посвященном юбилею пианиста С.К. Стучевского). Серенада Мефистофеля записана только на этом концерте. Таким образом, теперь в нашем распоряжении имеются абсолютно все фондовые оперные записи Батурина, а также все лучшие грамзаписи. М. В. Никифоров, составитель альбома

2 × Vinyl, LP

Fans of the musician who is known as a genre-breaking composer, performer and ardent propagandist of the most radical styles of contemporary music, may find this album surprising. Beethoven, Chopin, Scriabin, Prokofiev and, of course, Tchaikovsky are performed by the 20-year old student of the Moscow Conservatory who was not admitted to the final round of the prestigious contest but was awarded an important prize: “for best performance of Tchaikovsky’s music.” Even then the young musician, one of the most promising pianists from Tatiana Nikolayeva’s class, was confident of his propensities. A lover of 20th century music, including that written by his contemporaries, he interprets Beethoven, Scriabin and Prokofiev with youthful enthusiasm void of academic clichés. As Anton Batagov admitted, Tchaikovsky’s music was something that he had to struggle with. Only when he was preparing for the competition, he came to realize the depth of the Russian music genius – “as an extremely lonely and extremely closed man who had an infinitely subtle perception of the world... as a man to whom life was, first of all, an impossibility of happiness.” And at the same time, a man of “absolute harmony and fabulous beauty.” These recordings made 30 years ago during the first two rounds of the VIII Tchaikovsky International Competition are released for the first time.