Бетховен был одной из основ классического репертуара Юдиной. Двадцать четыре сонаты, два концерта (Четвёртый и Пятый), Фантазию для фортепиано, хора и оркестра, ор. 90, несколько вариационных циклов она играла на протяжении своей почти полувековой артистической деятельности. В его музыке прочитывала она трагический рисунок жизни страждущего, ищущего духа, сливаясь с ним в печали и в радости. Даже перед самым выходом на сцену она, по воспоминаниям близко наблюдавших её музыкантов, восклицала, истово крестясь: "Боже, и зачем только человек обрекает себя на такие муки!" Но сыграв два первых возгласа-призыва, возгласа-обращения, отважно, мощно и легко, забывала и волнение, и себя. Она заметила как-то, что "Бетховен писал для всего человечества и носил в себе не только таковое, но и весь космос" ( из черновиков Юдиной). В записи, представленной на диске, больше всего, пожалуй, поражает то, сколь естественно и непринуждённо разворачивается перед нами панорама музыкальных событий. Безупречно чувствуя целое, Юдина создаёт в то же время полное впечатление гениальной импровизации. В её исполнении нет ничего застывшего, окончательного, непререкаемого, всё живёт и дышит. В первой части, где в самой структуре заложена эта непредсказуемость, она свободно и гибко пользуется темпом, очень убедительно делая даже больше агогических отклонений, чем это предусмотрено автором. Эмоциональным центром является 3-я часть, Adagio, полное пророческих прозрений в будущее. Здесь Юдина - художник из этого будущего - достигает подлинных вершин выразительности. Колоссальной духовной и интеллектуальной энергией пронизано исполнение последней части, Фуги, возникающей как бы из небытия - из зыбких очертаний Largo. Мастерство и одновременно лёгкость, с которыми Юдина играет эту Фугу, поразительны. Значительное место в репертуаре Юдиной занимали произведения Брамса. Она играла все три фортепианные сонаты, Вариации на тему Генделя, Первый фортепианный концерт, множество интермеццо, каприччио и других пьес. В конце жизни она больше всего обращалась к его последним опусам - интермеццо. Её привлекали эти, как она писала, "чеканные, соразмерно построенные подобия песен, элегий, сонетов, гимнов, идиллий, где напряжение сердца или созерцание и размышление ума неотделимы от интонационно-ритмической структуры, как сияние света от звезды или благоухание от цветка". Интермеццо в исполнении Юдиной - проникновенные монологи-исповеди, в которых она открывала новые смысловые грани этих сочинений, поднимаясь "до высот, не уступавших её прославленным исполнениям Баха и концертов Моцарта, Hammerklavier'a Бетховена и 2-го концерта Прокофьева" (Г.М.Коган). Нас поражает совершенное чувство формы, невероятное колористическое богатство, пластика музыкальной фразы - непостижимый "феномен Юдиной", вечная загадка гения, тайна его великого искусства. Marина Дrоздова Ученица и друг М.Юдиной