Классика на SACD

Composer: Sigfridsson/Groop/Kangas/Ostrobothnian Chamber O. Label: Alba (Naxos Deutschland Musik & Video Vertriebs-)

|Вебер, однако, несомненно Вебер: очень оригинальный оркестратор, чья музыка временами блестящая, меланхоличная и очаровательная. Эти качества выдвигаются на первый план и в Konzertstück 1821 года, в котором композитор освобождается от классических образцов и находит новый путь. Произведение, вызвавшее восхищение Листа, представляет собой своего рода симфоническую поэму из четырех частей, сыгранную без перерыва. После высоко оцененных записей полных концертов Моцарта и Бетховена, а также Мендельсона, этот диск ставит команду Рональда Браутигама и Кельнской академии на перекресток классицизма и романтизма.

|Успех «Римской трилогии» Отторино Респиги принес композитору международную известность как выдающийся оркестратор. Одним из побочных эффектов этого является оркестровые транскрипции, собранные на этом альбоме: все они сделаны в 1929-1930 годах по заказу таких выдающихся дирижеров, как Артуро Тосканини и Серж Кусевицкий для их американских оркестров. Разнообразные музыкальные вкусы Респиги включали интерес к старинной музыке, что, вероятно, способствовало тому, что он взял на себя задачу транскрибирования органных произведений Баха или создания «оркестровых интерпретаций», как он сам назвал результаты.

Trois Pièces, которая завершается знаменитой Pièce héroïque, была написана для инструмента Кавай-Колля, построенного для Всемирной выставки 1878 года в Париже. Двенадцать лет спустя, всего за несколько недель до своей безвременной кончины, Франк закончил «Trois Chorals». Идея написания органных хоралов была вдохновлена ​​Бахом, но Франк сочинил их «совсем по другому плану»: вместо традиционных гимнов они использовали оригинальную, свободно сочиненную мелодию, которая постепенно раскрывается «с большим воображением», как выразился сам Франк. в письме своему издателю. И пьесы, и особенно хоралы стали центральными произведениями в репертуаре концертных органистов.|

Composer: Kammerkoret Aurum Label: 2l (Naxos Deutschland Musik & Video Vertriebs-)

Родившийся в 1968 году швейцарский композитор Ричард Дубанон пишет музыку, которую описывают как «движимую игривым современным чувством» (New York Times). Список его работ включает в себя все жанры, от сольных пьес до крупных оркестровых произведений, таких как «Симфония Гельвеции», написанная на те же силы, что и «Весна священная» Стравинского.|

|Это первый альбом, посвященный камерной музыке Хелены Мунктелл, одной из первых женщин-композиторов Швеции. Дочь промышленника, Мунктелл с раннего возраста получала частные уроки игры на фортепиано и пении, но вскоре также получила образование в теории музыки и композиции. В 1877 году она посетила Париж, где жили две ее сестры, и в течение следующих тридцати с лишним лет город стал для нее вторым домом. Здесь она училась у таких композиторов, как Бенджамин Годар и Винсент д’Инди, и стала членом Société Nationale de Musique (SNM), организации, продвигающей французскую музыку и предоставляющей возможность молодым композиторам исполнять свои произведения.

Более известная как Гран-Партита, Серенада Моцарта си-бемоль мажор, K 361 - венец славы Музыкальной гармонии классической эпохи. Австрийская и немецкая знать, в частности, часто использовали небольшие духовые ансамбли под названием Harmonien, которые развлекали во время банкетов и гуляний на открытом воздухе. Чтобы удовлетворить растущий спрос на подходящую музыку, были созданы бесчисленные аранжировки оперной и балетной музыки, в то время как оригинальные произведения были предоставлены широким кругом композиторов - Гайдн, Бетховен, Шуберт и многие менее крупные мастера написали Harmoniemusik. Среди их произведений Серенада Моцарта выделяется по нескольким причинам. Он имеет больший масштаб, чем большинство других: с семью движениями и продолжительностью около 50 минут он рассчитан на тринадцать инструментов, а не на обычные восемь или девять. Но задуманный с циклической компоновкой и с очень экономичным использованием мотивационного материала, он также демонстрирует композиционную изысканность, необычную для жанра. Гран-партиту здесь исполняют духовые из одного из лучших оркестров мира, Amsterdam Concertgebouworkest, под управлением гобоиста Алексея Огринчука. Огринчук также выбрал сочетание, набор вариаций известной арии Бетховенона Моцарта из «Дон Жуана», написанной для двух гобоев и английского рожка.|

|Юрист-международник днем ​​и виртуоз игры на фортепиано ночью, Пол Ви дебютировал в записи в 2019 году с одними из самых технически сложных фортепианных произведений: Симфония Алкана и Концерт для фортепиано соло. Создание настоящего легато - или его иллюзии - было целью многих поколений пианистов, но лишь немногие доходили до Сигизмонда Тальберга. Гигант пианизма девятнадцатого века, Тальберг родился в 1812 году, через год после Ференца Листа, его величайшего соперника на международной арене. По сравнению с последним, Тальберга часто выделяли за его способность заставлять фортепиано петь - искусство, которое он сам выделил в коллекции транскрипций, метко названной «Искусство пения, примененное к фортепиано».

|

Fire Ritual, the concerto that lends its name to the present disc, was composed with Hemsing in mind. With it Tan Dun has created a musical ceremony for the victims of war, building on four themes: Cruel Wars, Innocent People, Mantras of the Heavenly Birds and Eternity. The concerto was premièred in September 2018 by Hemsing and the Oslo Philharmonic, conducted by the composer. For Eldbjørg Hemsing, Tan Dun has also created the concerto that opens the disc, Rhapsody and Fantasia, based on earlier works. Both works reflect the composer’s memories of growing up barefoot in the countryside, and his later experiences of bringing together the shamanistic and spiritual world of his childhood with the discipline and philosophy of Peking Opera. Or in the composers own words: ‘a reflection of those early memories of my youth, but through the lens of my current musical soundscape’.

The Belgian pianist Thérèse Malengreau has a particular interest in the relationship between music and the visual arts. With her first disc on BIS she offers us a rare opportunity to acquaint ourselves with the music of Hans Erich Apostel, banned as ‘degenerate’ by the Nazis in 1938, and a rarity in performance ever since. At the same time, her disc allows us insight into the interplay between composers and artists in other disciplines during the first decades of the twentieth century, in the context of movements such as Der Blaue Reiter, the arts magazine Der Sturm or the Vienna Workshop. The three works here were inspired by artwork by Otto Kokoschka and Alfred Kubin, two of them appearing on disc for the first time. In his Op. 1, the Zehn Variationen, Apostel translates 10 drawings by Kokoschka into sounds - but as Malengreau suggests in her own liner notes, what the music describes is the varying degrees of expressivity and intensity of the drawings, rather than the images themselves. The closing work consists of 60 very brief sketches (less than 40 seconds on average), in which Apostel is reacting to Kubin’s drawings (caricatures rather than portraits) of nuns and witches, generals or huntsmen. Apostel completed Sechzig Schemen in 1948-49, but as early as 1945 it provided material for what is probably his best-known work: the ten pieces that make up the 15-minute long Kubiniana.

Sueye Park introduced herself to the general public in 2017 with no less a calling-card than Paganini's 24 Caprices for solo violin. On the present disc, the South-Korean violinist (born in 2000) has a pianist at her side, namely Love Derwinger, himself known from a number of recordings. The repertoire is also a more varied offering this time, with violin favourites such as Elgar's tender Salut d'amour and Tchaikovsky's Mélodie, as well as more virtuosic fare, for instance in the fireworks of Wieniawski's Scherzo-Tarantelle. Sueye also includes two solo works on the disc: Ernst's much-loved Last Rose and in a nod to her previous disc Paganiniana, Nathan Milstein's fantasy on themes by Paganini. Performed with equal measures of poetic sensitivity and effortless virtuosity, this is a recital to dip into as well as to listen to from start to finish from the fiery passion of Pablo de Sarasate's Introduction et Tarantelle to Contemplation, Heifetz transcription of Brahms's song Wie Melodien zieht es mir.

This second and last volume completes two different sets of string quartets: the four so-called Solo Quartets by Franz Anton Hoffmeister and Gioachino Rossini’s six String Sonatas (or Sonate a quattro). Both sets differ from the ‘normal’ configuration in that they allow a double bass to take part, albeit in different roles. Rossini, who composed his sonatas at the age of 12 (!), left out the viola and gave the double bass a more or less conventional bass role – apart from the occasional virtuosic outburst. The sonatas were first published in an arrangement for traditional string quartet and are often heard performed by string orchestras.In Vienna, where he was active as a composer and music publisher, Hoffmeister (1754-1812) chose a different solution than Rossini and gave his double bass player a leading role in the ensemble, letting it replace the first violin. It was no coincidence that this happened in Vienna – considering the amount of solo works for the double bass composed there, the standard of playing must have been exceptional. On the present recording, it is the Dutch player Niek de Groot who takes up Hoffmeister’s challenge in the company of a Finnish trio consisting of Minna Pensola, Antti Tikkanen and Tuomas Lehto. Featuring the same team, Volume 1 (BIS-2317) was described by a reviewer in Gramophone as ‘entertaining, effortlessly enjoyable and beautifully performed’ upon its release in 2017.

Artist: DORIS; FRANS VAN RUTH HOCHSCHEID Label: AUDIOMAX

Composer: Henri Dutilleux; Composer: Witold Lutoslawski; Conductor: Thomas Sondergard; Orchestra: Rundfunk-Sinfonieorchester Berlin; Artist: Johannes Moser Label: PENTATONE

Compositeur: Leonard Bernstein; Compositeur: Aaron Copland; Compositeur: Richard Strauss; Compositeur: Charles Ives; Compositeur: Arvo Pärt; Compositeur: Olivier Messiaen; Compositeur: Franz Liszt; Compositeur: Frank Martin; Compositeur: Richard Rodgers; Compositeur: Francis Poulenc; Compositeur: Gustav Mahler; Interprète: Anne Sofie von Otter; Interprète: Bengt Forsberg; Interprète: Fabian Fredriksson; Interprète: Sharon Bezaly; Interprète: Margareta Nilsson; Interprète: Nils-Erik Sparf; Interprète: Ellen Nisbeth; Interprète: Marie McLeod Label: Bis

On this release, Jordi Savall summons Terpsichore - the Muse of dancing and choral song. Lively and colorful compositions by Telemann and Rebel enable us to experience the apotheosis of dance, at a time when the baroque repertoire had reached its highest degree of sophistication.

Composer: Sebastian Fagerlund; Conductor: John Storgards; Orchestra: Finnish National Opera Chorus & Orchestra; Artist: Anne Sofie von Otter; Artist: Erika Sunnegardh; Artist: Helena Juntunen; Artist: Tommi Hakala; Artist: Nicholas Soderlund Label: BIS

Artist: HORATIU RADULESCU Label: Neos

Artist: Meccore String Quartet Label: MDG

У каждого из бессмертных творений И.-С. Баха - своя, особая история. Изучение сохранившихся рукописей композитора позволяет не только лучше понять всем известные, классические шедевры, но даже попытаться восстановить те сочинения, замысел которых не был реализован самим Бахом… В большой лейпцигской рукописи конца 1730-х гг., автографе сольных клавирных концертов Баха (BWV 1052 - 1059), последнее сочинение представлено в виде лишь девяти не полностью выписанных тактов, материал которых совпадает с музыкой вступления ("Синфонии") к первой части церковной кантаты BWV 35 ("Смущены ум и душа", 1726). По-видимому, Бах лишь приступил к созданию клавирного концерта BWV 1059 путем переработки более ранней оркестровой пьесы, которая - подобно многим другим инструментальным "номерам" лейпцигских кантат Баха - в свою очередь, могла быть "пародией" быстрой части одного из несохранившихся инструментальных концертов великого композитора, написанных им еще в Кётене. Реконструируя гипотетический кётенский первоисточник (или, возможно, осуществляя нереализованный замысел композитора создать новое произведение на основе музыки церковных кантат), современные исследователи и музыканты используют в качестве заключительной, третьей части концерта еще одну ре-минорную "синфонию" из той же 35-й кантаты - вступление к ее второй части. Вопрос об источнике музыки для второй части концерта не имеет однозначного ответа, однако исполнители чаще всего обращаются к одному из непревзойденных шедевров гобойной музыки Баха - медленной вступительной "Синфонии" фа мажор из кантаты BWV 156 ("Одной ногой стою во гробе", 1729). Просветленная музыка этой "Синфонии" (ля-бемоль-мажорная версия которой у самого Баха выступает в качестве второй части клавирного концерта BWV 1056) столь удачно и художественно убедительно вписывается в пространство между двумя смятенными крайними частями концерта BWV 1059, что начинает казаться, будто сам великий композитор благословил подобную "вольность" в обращении с его музыкальным наследием. Мы даже можем сказать, в чем именно состоит это воображаемое "благословение". Написанные в разное время, независимо друг от друга, 35-я и 156-я кантаты связаны единой духовной темой - фрагментами Евангелия. В обоих случаях речь идет о чудесах, совершенных Иисусом Христом: в 35-й кантате говорится об исцелении глухого косноязычного (Мк 7:31-37), в 156-й - об очищении прокаженного и исцелении слуги сотника (Мф 8:1-13). Кантаты Баха призваны показать, что за физическим исцелением больных ("… и глухих делает слышащими, и немых - говорящими"; Мк 7:31) следуют чудеса еще более удивительные, касающиеся каждого из людей. Христос исцеляет и преображает самое существо верующего, проникая непосредственно в его сердце. И свой последний смертный час человек встречает в блаженном единстве с Ииусом; спасенный божественной любовью, он возносится на небеса, чтобы присоединиться там к хору ангелов, возносящих хвалу Господу. Это главное, величайшее чудо веры - просветленное блаженство христианской кончины - и изображается Бахом во вступлении к кантате "Одной ногой стою во гробе": сладостная кантилена гобоя олицетворяет в ней беспредельную божественную любовь, а легкие аккорды аккомпанирующих струнных - парение души, покидающей землю, где она так много страдала. В свою очередь, "синфонии" из 35-й кантаты (рассказывающим, соответственно, о внешнем и внутреннем преображении человека) передают не только крайнее смущение души и разума, взирающих на творимые Богом чудеса, но и твердое их стремление соединиться со Спасителем. Бурные виртуозные пассажи крайних частей концерта находятся под властью мужественных волевых ритмов. В музыке концерта BWV 1059 И.-С. Бах запечатлел сокровенные глубины своего религиозного чувства. Однако стремление вкусить сладость небесных блаженств, освободившись от ига земных страданий, вовсе не исчерпывает мироощущения композитора, умевшего ценить радости жизни. Едва ли не самым "жизнелюбивым" жанром в инструментальном творчестве Баха являются его оркестровые сюиты. Два замечательных образца этой музыки, увертюры (Оркестровые сюиты) BWV 1067 си минор и BWV 1069 ре мажор, представлены в этом альбоме. Примечательны судьбы каждой из увертюр. Так, сюита BWV 1069 известна в двух версиях. Первоначальный, кётенский, вариант увертюры не сохранился. Дошедшая до нас рукопись произведения датируется предположительно 1729 г. - временем, когда Бах приступил к руководству лейпцигским "музыкальным обществом" (Collegium musicum). Торжественная музыка первой части сочинения (по форме, это французская увертюра) использована композитором ранее в 1725 г. в качестве первого хорового номера рождественской кантаты BWV 110. Версия 1725 г. - отнюдь не промежуточный этап в исторической судьбе сочинения. Традиционный блеск и великолепие рождественской музыки определили звуковой образ сюиты в ее окончательной редакции. Так, именно в 1725 г. в увертюру были введены партии трех труб и литавр, непременный атрибут рождественской музыки Баха, написанной в Лейпциге, а также трех гобойных партий (в партитурах сюит BWV 1066 и BWV 1068, инструментальный состав которых отражает кётенскую практику, имеются партии только двух гобоев). Создавая блестящую концертную редакцию сочинения для ансамбля Collegium musicum, Бах переоркестровал в том же духе и танцевальные части, обозначив красочные сопоставления трех групп инструментов: трех труб с литаврами, трех гобоев и трех струнных (двух скрипок и альта). "Хор" медных духовых звучит, однако, не постоянно, лишь подчеркивая яркими мазками моменты наивысшего торжества и ликования. (Надо сказать, это было связано и с практическими соображениями: партии труб и литавр исполнялись городскими музыкантами, пригласить которых было не всегда возможно). Музыка французской увертюры, открывающей сюиту BWV 1069, - яркий пример взаимопроникновения духовного и светского начал в творчестве Баха. В рамках 110-й кантаты ее величественная медленная часть, богато украшенная триумфальным звучанием труб и литавр, напоминает нам о пришествии в мир величайшего из Царей. Вступающие в следующем, быстром полифоническом разделе человеческие голоса на разный лад повторяют слова Священного Писания: "Да преисполнятся уста наши веселием, а язык наш - хвалою. Ибо великое сотворил над нами Господь" (Пс. 126 (125): 2-3). В танцевальных частях сюиты можно найти немало утонченных звуковых эффектов; прежде всего, это относится, конечно, к альтернативным танцам: второму бурре (в котором нежная минорная мелодия гобоев звучит на фоне по-баховски виртуозного соло фагота) и второму менуэту (начало которого выделяется благодаря неожиданному вступлению струнной группы в низком регистре). Однако преобладающим настроением здесь является шумное, хотя и вовсе не лишенное изящества, ликование. Примечательно, что быстрый раздел увертюры имеет явные признаки жиги - последнего из четырех "обязательных" танцев классической сюиты. Ощущение искреннего, непосредственного веселья - прямое следствие непринужденно-виртуозной трактовки Бахом традиционных танцевальных форм: игривая, "непринужденная" атмосфера создается посредством обильного введения разнообразных синкопированных ритмов практически во все танцы. Заключительное "Веселое празднество" (Rejouissance) блистательно демонстрирует самые остроумные находки композитора в сюите. Но пусть все в этом бренном мире имеет свой конец, праздник все равно не желает завершаться. Гениальная сюита BWV 1067 воссоздает тот самый круг чувств и переживаний, который нередко возникает в душе человека на следующий день после хорошо проведенного времени на балу. Это самая камерная из баховских "увертюр". Кроме обычной струнной группы, в ее исполнении участвует также траверс-флейта - то дублирующая партию первой скрипки, то выступающая на первый план с яркими виртуозными соло. Чарующая музыка сюиты BWV 1067 напоминает нам о великом французском флейтисте П.-Г. Бюффардене, знакомство с которым вызвало к жизни лучшие флейтовые сочинения Баха. Но если большие флейтовые сонаты BWV 1030 и BWV 1032 представляли собой транскрипцию более ранних произведений, то си-минорная сюита сочинялась специально для Бюффардена, в расчете на его мастерство. Свидетельство этому - плавный текучий характер фигураций в партии флейтиста, преобладание легкой, прозрачной фактуры. Представленная в этом альбоме гобойная транскрипция сюиты требует от солиста не только виртуозности, но и чрезвычайной деликатности при передаче флейтовой партии; появление гобоя в качестве нового "главного героя" сочинения придает звучанию ансамбля бoльшую певучесть и однородность, что настраивает слушателей на более серьезный лирический тон. Поражает свобода, с которой великий композитор трактует здесь традиционный жанр танцевальной сюиты. Привычный облик отдельных частей, как и произведения в целом, полностью преображен вдохновенной фантазией мастера: в построении сюиты Бах использует, насколько это возможно, принципы, характерные для концертных циклов. Но если "итальянизация" быстрого раздела начальной французской увертюры (основанного на сопоставлениях энергичных фугированных тутти с изысканными сольными эпизодами) - общее свойство всех оркестровых сюит композитора, то выделение лирического центра в виде Рондo и Сарабанды - смелый новаторский шаг, ведущий к переосмыслению и углублению концепции жанра. Простое мелодичное Рондo - очень французская по своему духу музыка, напоминающая миниатюры Ф. Куперена Великого; это одна из тех хрупких, изящных "безделушек", что бывают так дороги нашему сердцу. Лирика Сарабанды, напротив, отличается итальянской силой и немецкой глубиной. Завершающие сюиту танцевальные части - воспоминания о прошедшем празднике - прекрасный повод погрузиться в поэтическую ностальгию. Среди многих блестящих находок Баха нельзя не отметить гениальный дубль полонеза: на фоне ушедшей в партию баса мелодии, с ее ритуально-горделивым ритмом, звучат изысканно-нежные виртуозные пассажи солиста. Знаменитая же "Шутка" (Badinerie) требует от исполнителя поистине акробатической ловкости. По воспоминаниям современников, П.-Г. Бюффарден отличался особым мастерством в исполнении быстрых эффектных пьес. По существу же, представленная на диске новая транскрипция произведения - это настоящее музыкальное соревнование, из числа тех, что были столь любимы во времена И.-С. Баха: вызов, брошенный современным виртуозом прославленному П.-Г. Бюффардену. Роман Насонов Буклет диска "J.S.Bach OBOENWERKE, volume 3 / ALEXEI UTKIN / HERMITAGE CHAMBER ORCHESTRA"