2 миллиона музыкальных записей на Виниле, CD и DVD

Музыка и песни Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

1 SACD
Есть в наличии
5199 руб.

Артикул: CDVP 159341

EAN: 4607062130544

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2006

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Жанры: Classical 

Тридцать две сонаты Бетховена демонстрируют все, на что было способно фортепиано его эпохи, и даже несколько более того. В начале 19-го века с изготовлением этих инструментов экспериментировали десятки мастеров; диапазон хаммер-клавира увеличивался, механика совершенствовалась, – и Бетховен, пока совсем не потерял слух, был в курсе всех новшеств. Он был знаком со многими мастерами, давал им советы, принимал (или не принимал) в дар их инструменты и сочинял с учетом открывающихся новых возможностей – а точнее, с некоторым их превышением. Это «превышение» можно оценить, если услышать его сонаты на нежных пианофорте, для которых они написаны: под натиском «Патетической» или «Аппассионаты» старинный хаммер глухо стонет и ходит ходуном, его струны, вздрагивая, готовы оборваться. Современным роялям все это нипочем, кавардак уменьшенных септим легко поглощается мягким бархатом, чугунная рама выдерживает набеги самых буйных октав, и Бетховен оказывается вполне аккуратным фортепианным композитором. В этом есть некоторая неправда, что, наверное, стоит помнить, слушая его опусы в исполнении на современном рояле фирмы Фациоли. Это пятый альбом из серии, в которой все сонаты Бетховена исполняет Игорь Четуев; порядок записи произведений абсолютно произвольный, серия начинается Сонатами №7 (ре мажор), №23 (фа минор, «Аппассионата») и №26 (ми-бемоль мажор, «Прощание»). Для Бетховена с «Аппассионатой» многое скорее закончилось, чем началось. Об этой сонате сложилось невероятное количество преданий, а некоторые факты ее «биографии» так и зовут к толкованиям. Например, в книге Антона Шиндлера, который близко знал Бетховена, есть следующий эпизод: «Однажды я рассказал мастеру о том глубоком впечатлении, которое производят его сонаты ре минор и фа минор […], и, заметив, что он в хорошем настроении, попросил его дать мне ключ к пониманию этих сонат. Он ответил: «Просто прочтите «Бурю» Шекспира». Этому рассказу мы обязаны тем, что едва ли не каждый исследователь, занимаясь сонатой №17 или №23, пытается найти в них нечто общее с Шекспиром. Оно, однако, настолько неочевидно, что многие приходят в недоумение: ни слогом, ни образами, ни сюжетом шекспировская пьеса не напоминает бетховенские сонаты. Тут, правда, стоит оговориться: Антон Шиндлер известен как фальсификатор и повествователь с крайне сомнительной репутацией, поэтому вполне возможно, что его рассказ лишь апокриф. Но если обратиться к тому времени, когда была создана «Аппассионата», то можно увидеть, что бурь вокруг нее было несколько. Бетховен написал это произведение в 1804 –1805 годах, опубликовал в 1807. Названия у сонаты не было, она стала «Аппассионатой» уже после смерти автора (ее по собственному желанию снабдил таким заголовком один из гамбургских издателей). Осенью 1806 года Бетховен поссорился со своим покровителем, князем Лихновским. Он тайком бежал из имения этого мецената, оставив ему знаменитую записку: «Князь! Тем, что Вы собой представляете, Вы обязаны случаю и происхождению; я же достиг всего сам. Князей были и будут тысячи, Бетховен же только один» (автограф не сохранился, но полагают, что текст подлинный). С Лихновским они никогда больше не виделись и никогда не пытались примириться. За порогом княжеской резиденции Бетховена ждала еще одна буря: ливень был сильнейший, так что композитор вымок до нитки. По-видимому, именно тогда пострадал автограф Сонаты фа минор, который был у него с собой. Эта чистовая рукопись предназначалась для издательства; она сохранилась, и факсимиле позволяет увидеть следы дождя. Наконец, по-видимому, была еще одна «буря». Бетховен очень дружил с семейством Брунсвиков – он с удовольствием общался с графом Францем и его сестрами. Жозефину и Терезу он знал с той поры, когда они, еще девочками, покинув трансильванскую деревню, первый раз приехали в Вену. Жозефину вскоре выдали замуж, против ее воли, но муж через несколько лет умер. Она осталась с четырьмя детьми на руках, больная, в крайне подавленном состоянии. Бетховен стал давать ей уроки, они виделись каждый день, и нежное взаимное восхищение быстро обратилось в нечто большее. Тем не менее, их отношения в 1807 году разрушились, и «Аппассионата», созданная в годы их свиданий, посвящена не Жозефине, а ее брату. Возможно, это посвящение было предлогом для того, чтобы последний раз обратиться к графине. Как только соната вышла из печати, Бетховен отослал Жозефине один экземпляр и попросил передать его Францу. Короткая сопроводительная записка заканчивается словами: «Вы хотите, чтобы я Вам сказал, как мне живется. Более трудного вопроса передо мною нельзя было поставить, и я предпочитаю не отвечать на него, чем ответить слишком правдиво. Прощайте, дорогая Ж[озефина]. Как всегда Ваш, навеки Вам преданный Бетховен». Это было его последнее письмо графине. Упомянутые события не имеют отношения к Шекспиру. Но есть одна загадочная случайность, которая действительно придает «Аппассионате» некоторое сходство с его пьесой. Те, кто полагают, что «Бурю» написал актер Вильям Шекспир, замечают, что это едва ли не самое последнее его произведение. Закончив ее, он уехал из Лондона, и больше почти ничего не создал. Поэтому слова Просперо, который собирается сломать свой жезл, утопить магические книги и таким образом лишить себя волшебной силы, воспринимают как намек автора – он дает понять, что собирается умолкнуть. Странное совпадение: завершив «Аппассионату», Бетховен, хотя и не перестал создавать музыку, но в течение пяти лет не писал сонат для фортепиано. Для него это был очень большой, очень значительный перерыв. А через пять лет, в 1809 году, появилось то самое письмо Гертелю, в котором он, скрепя сердце, обещает выслать ему несколько фортепианных произведений. Все три новые сонаты (№№24–26) написаны в мажоре и настолько вдохновенны, что их никак нельзя счесть за неохотную дань публике. На титульном листе автографа Сонаты №26 есть надпись: «Прощание. Вена, 4 мая 1809 года. На отъезд его императорского высочества глубокочтимого эрцгерцога Рудольфа». Эрцгерцог был сыном Леопольда II и младшим братом императора Франца. Бетховен преподавал ему композицию и фортепиано и относился к нему с нескрываемым теплом. Когда они познакомились в одном из венских салонов (это был 1804 или 1805 год), эрцгерцог был еще подростком, но, по-видимому, Бетховена что-то в нем привлекло, и дружба их продлилась до самой смерти композитора. В начале мая 1809 г. наполеоновские войска вот-вот должны были войти в Вену, и семья Габсбургов спешно собиралась бежать. Первую часть будущей сонаты Бетховен подарил его высочеству вечером накануне их отъезда (поэтому и «Прощание»). Через неделю город был сдан, но ни в шаловливой первой части, ни в двух следующих нет ни звука о войне: в сонатах об этом не писали. Есть уникальное доказательство того, что Бетховен в данном случае категорически не хотел, чтобы произведение соотносили с историческими событиями. Когда Гертель издал его с названием на французском (а не на немецком, как было у Бетховена), автор прислал ему негодующую отповедь: «"Lebe wohl" – это совсем не то же самое, что "les adieux". Первое обращено из глубины сердца лишь к кому-то одному; второе же – целому собранию, целым городам». Он не хотел обращаться к целому собранию или городам: в его образцовой сонате соблюдены все правила хорошего тона, и Бетховен очень заботился о том, чтобы его правильно поняли. Части 26-й Сонаты называются «Прощание», «Разлука» и «Свидание». Это единственная фортепианная соната, в которой Бетховен, словно уступая Руссо, дал название каждой части. Если принять на веру шиндлеровский рассказ об «Аппассионате», то можно заключить, что Бетховен не особенно охотно предоставлял «ключи» к пониманию своей музыки даже друзьям. Однако настойчивый Шиндлер, будучи отослан к «Буре» Шекспира, не прекратил расспросов и в тот же день был удостоен подробного рассказа о Largo, второй части Сонаты №7. «Он сказал, что время, когда он написал наибольшую часть своих сонат, было поэтичнее и теплее теперешнего (1823), поэтому пояснения насчет идеи были не нужны. Каждый, продолжал он, чувствовал в этом Largo изображение душевного состояния меланхолика со всевозможными различными оттенками света и тени в картине меланхолии». Приводя этот эпизод, Лариса Кириллина, автор изумительной книги о классическом стиле, замечает что в данном случае Шиндлеру, скорее всего, можно поверить: рожденный в моравской деревне в 1795 г., он не мог с ностальгией вспоминать венские салоны того времени. Она пишет далее о том, что «меланхолия» в конце 18 века была на удивление общительным чувством: это было страдание, стремящееся не к уединению, а к целительным беседам и сердечному пониманию. Искомое понимание и утешение дается в следующей части сонаты, дивном ре-мажорном Менуэте, в котором уже как будто слышны будущие мажорные темы Чайковского и раннего Скрябина. Четырехчастная Седьмая соната вообще невероятно богата по стилю. В начальном Presto на пути к побочной вдруг возникает си-минорная мелодия в духе Шуберта. Этот «музыкальный момент» длится всего несколько тактов – возможно, потому, что у автора еще очень много идей: сначала он пишет имитации, затем гаммы, которые все никак не могут разразиться каденцией, затем говорливые каденции и теребящее их стаккато (кто-то норовит улизнуть, не выдержав церемонных прощаний?), наконец, долгую прогулочную пробежку по всему звукоряду доминанты, – и это только экспозиция. По мотивам сонаты можно написать роман, с бытовыми и мистическими сценами, райским пейзажем и суматошным финалом. Что же сказали о ней критики? В лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете» вышла подробная рецензия, уверяющая в гениальности Бетховена, но испуганная вольностями его фантазии: «Надо бы господину Бетховену несколько поостеречься излишне свободной иной раз манеры письма», – опасливо восклицает безымянный автор. Немного позднее, говоря о Квартете op.74, его коллега выскажется в том же духе, но более резко: «Пишущий эти строки, однако, должен откровенно признаться: он не хотел бы, чтобы, идя по такому пути, инструментальная музыка потеряла бы самое себя». Сейчас эти цитаты, возможно, вызовут улыбку; оба критика сполна уже получили упреков в недальновидности, – но они, возможно, заслуживают совсем другой оценки. В то время еще казалось возможным удержать неясные по смыслу жанры в границах разумного, в пределах тщательно собранных и систематизированных правил. Казалось, что иначе, неровен час, – и квартеты вместе с сонатами перестанут вести к благородным решениям, а вместо этого приведут – кто знает куда? Долго выстраиваемый музыкальный порядок грозил серьезно измениться в произведениях Бетховена, и строители (и стражи) не могли не горевать. Едва ли правильно приписать их замечания близорукой придирчивости, – скорее, это говорит прозорливая тревога за судьбу любимого искусства. Критики не знали, что музыка потеряет «саму себя» и всякую покорность разуму не в сочинениях Бетховена, а несколько позже, и, послушав его сонаты и квартеты, испуганно били в набат. Но напрасно они боялись верного Бетховена: легко сметая теоретические нормы, он никогда не предавал идеалов Просвещения и, стремясь облагораживать сердца, заботливо вел их к радости. Анна Андрушкевич Буклет диска "Ludwig van Beethoven. Complete Piano Sonatas, vol.1. IGOR TCHETUEV"
Хит продаж
-53%
Super Audio CD
Есть в наличии
5049 руб.
2398 руб.

Артикул: CDVP 020217

EAN: 4607062130148

Состав: Super Audio CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 12-05-2005

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано Alfred Schnittke (1934-1998) / Alfred Schnittke (1934-1998) 

Композиторы: Schnittke, Alfred / Шнитке Альфред 

Жанры: Klavier- und Cembalomusik  Фортепьяно соло 

Кажется, что многое в жизни и в музыке Шнитке определили два его убеждения. Одно из них он очень точно высказал в статье об Эдисоне Денисове. Рассуждая о том, что такое музыкальный талант, Шнитке пишет: «здесь дело решается […] прежде всего готовностью к крайнему напряжению, приводящему к умножению сил, к «превышению самого себя». Конечно, самого себя не обгонишь, природные способности ставят непреодолимую преграду. Но как много значит догнать самого себя!». Другое убеждение Шнитке приводит к так называемому эффекту «поверхности бархата»: его сочинения обладают неявной глубиной, не доступной первому взгляду, раскрывающейся лишь постепенно. У Шнитке это было именно сознательным стремлением что-нибудь в музыке «спрятать»: «Мне очень интересно писать сочинения, где не все лежит на поверхности, – признавался он. – Я пришел к выводу: чем больше всего в музыку «запрятано», тем более это делает ее бездонной и неисчерпаемой». Этим высказыванием композитор обрек нас на поиск, и теперь уже никак нельзя отделаться от вопроса, возникающего в связи с каждым его произведением: что же, все-таки, здесь «запрятано»? Ответ, к сожалению, будет всегда предположительным и неполным – но раз уж нам дано указание искать, вряд ли следует пренебрегать им. Спросите поклонников, что нужно послушать, чтобы узнать «настоящего Шнитке». Одни посоветуют симфонии, другие – камерную музыку, третьи – Concerti grossi, но никто не назовет фортепианные сонаты и пьесы. Они немногочисленны, нечасто звучат на концертах – и потому мало известны. Но соприкоснувшись с этой музыкой, обнаруживаешь и в ней «самого настоящего Шнитке»: почерк его узнается сразу, и сразу возникает два острых впечатления: крайней напряженности – и скрытой в подтексте тайны. Фортепианные сонаты – поздние произведения; они были созданы с интервалом в два года: Соната №1 в 1988, посвящена пианисту Владимиру Фельцману; Соната №2 в 1990, посвящена жене композитора, пианистке Ирине Шнитке; Соната №3 – в 1992, это одно из последних произведений Шнитке. «Импровизация и фуга» – цикл, созданный гораздо раньше, в 1965-м, по заказу Министерства культуры: приближался конкурс им. Чайковского, и композиторов просили написать что-нибудь для участников. По неясным причинам пьесу Шнитке на конкурсе никто так и не сыграл, но в дальнейшем ее не однажды исполнял, например, Владимир Крайнев. По словам автора, эта вещь написана «без особых претензий: виртуозное полифоническое произведение со схемой, вполне характерной для пьес подобного рода; речитатив и ария, импровизация и фуга». Автор немного лукавил: произведение во многом нетрадиционно. Шнитке и сам это признавал; однажды, рассказывая о фуге он сказал, что строение ее свободно: «Я даже не знаю, сколько в ней точно голосов. Это скорее моторное сочинение с контурами фуги, нежели она сама». Темы Lento в Сонатах №1 и №2 тоже необычны. В Первой сонате медленная одноголосная мелодия создана из монограмм Владимира Фельцмана и Альфреда Шнитке: на фамилию F- e- ltsman указывают ноты f и e (фа-ми), на фамилию S- c- h- nittke – ноты es, c, h (ми бемоль-до-си). А имена обоих музыкантов, по-видимому, зашифрованы одними и теми же звуками: Vl- a- d- imir, A- lfre- d, в обоих есть a и d (ля и ре). Постепенно вырисовывается мелодия, сплетающая оба имени и обе фамилии: a- d- es- c- h- f- e. Она становится сквозной темой сонаты, проводится во второй части и завершает четвертую. Сказанное в Первой сонате как будто уточняется в остальных – Третья просто кажется ее тенью. Игорь Четуев говорит об этом так: «В Первой все еще живо. А Третья – из другого мира, «с того света», она уже мертва. Это отсутствие времени, отсутствие ощущений. Потом – какие-то галлюцинации, очень короткие, переходящие в истерику и невероятный страх». Если Первая соната открывается монограммой-шифром, то в начале Третьей нам явлена «пра-материя»: как из чрева земли поднимается одноголосная хроматическая гамма (звуки идут подряд, как они расположены на рояле; это еще не музыка, это материал – то, из чего следует сочинять, сырая глина, которой пока не коснулся скульптор). Прислушавшись, в последних частях обнаружим и отголосок загадочной хоральной темы из Сонаты №2 – та же мелодия звучит в том же ритме. Что слышал Шнитке в этой музыке? Все три сонаты заканчиваются однозначно трагически. Первая обрывается безумным кластером, словно рвущим струны рояля; Вторая – безнадежно гаснущим хоралом; Третья – взвинченным, перепуганным пассажем, без вести пропадающим в последнем аккорде. Кажется, что, взглянув на три эти произведения, Шнитке мог бы сказать словами Георгия Иванова: «Друг друга отражают зеркала, взаимно искажая отраженье. Я верю не в непобедимость зла, а только в неизбежность пораженья». Эти сонаты не случайно звучат так редко: в их «летейские воды» нелегко проникнуть. Мир Шнитке, как Солярис, испытывает входящего, и не каждого пускает внутрь. Но, однажды поняв эту музыку, однажды поддавшись ее стремлению, уже не возможно вернуться к прежней точке равновесия; вопросы, заданные композитором, продолжают жить в тебе и настойчиво требовать ответов – так, словно они непосредственно тебя касаются. В какой-то момент обнаруживаешь, что загадка эта действительно твоя собственная, во всяком случае, ответ находится где-то внутри, а не снаружи. Как сказал Владимир Фельцман, «музыка Шнитке приводит тебя к самому себе». Анна Андрушкевич Буклет диска "Alfred Schnittke. Complete Piano Sonatas. IGOR TCHETUEV"
Хит продаж
1 SACD
Есть в наличии
5199 руб.

Артикул: CDVP 020227

EAN: 4607062130216

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2006

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

Тридцать две сонаты Бетховена демонстрируют все, на что было способно фортепиано его эпохи, и даже несколько более того. В начале 19-го века с изготовлением этих инструментов экспериментировали десятки мастеров; диапазон хаммер-клавира увеличивался, механика совершенствовалась, – и Бетховен, пока совсем не потерял слух, был в курсе всех новшеств. Он был знаком со многими мастерами, давал им советы, принимал (или не принимал) в дар их инструменты и сочинял с учетом открывающихся новых возможностей – а точнее, с некоторым их превышением. Это «превышение» можно оценить, если услышать его сонаты на нежных пианофорте, для которых они написаны: под натиском «Патетической» или «Аппассионаты» старинный хаммер глухо стонет и ходит ходуном, его струны, вздрагивая, готовы оборваться. Современным роялям все это нипочем, кавардак уменьшенных септим легко поглощается мягким бархатом, чугунная рама выдерживает набеги самых буйных октав, и Бетховен оказывается вполне аккуратным фортепианным композитором. В этом есть некоторая неправда, что, наверное, стоит помнить, слушая его опусы в исполнении на современном рояле фирмы Фациоли. Это первый альбом из серии, в которой все сонаты Бетховена исполняет Игорь Четуев; порядок записи произведений абсолютно произвольный, серия начинается Сонатами №7 (ре мажор), №23 (фа минор, «Аппассионата») и №26 (ми-бемоль мажор, «Прощание»). Для Бетховена с «Аппассионатой» многое скорее закончилось, чем началось. Об этой сонате сложилось невероятное количество преданий, а некоторые факты ее «биографии» так и зовут к толкованиям. Например, в книге Антона Шиндлера, который близко знал Бетховена, есть следующий эпизод: «Однажды я рассказал мастеру о том глубоком впечатлении, которое производят его сонаты ре минор и фа минор […], и, заметив, что он в хорошем настроении, попросил его дать мне ключ к пониманию этих сонат. Он ответил: «Просто прочтите «Бурю» Шекспира». Этому рассказу мы обязаны тем, что едва ли не каждый исследователь, занимаясь сонатой №17 или №23, пытается найти в них нечто общее с Шекспиром. Оно, однако, настолько неочевидно, что многие приходят в недоумение: ни слогом, ни образами, ни сюжетом шекспировская пьеса не напоминает бетховенские сонаты. Тут, правда, стоит оговориться: Антон Шиндлер известен как фальсификатор и повествователь с крайне сомнительной репутацией, поэтому вполне возможно, что его рассказ лишь апокриф. Но если обратиться к тому времени, когда была создана «Аппассионата», то можно увидеть, что бурь вокруг нее было несколько. Бетховен написал это произведение в 1804 –1805 годах, опубликовал в 1807. Названия у сонаты не было, она стала «Аппассионатой» уже после смерти автора (ее по собственному желанию снабдил таким заголовком один из гамбургских издателей). Осенью 1806 года Бетховен поссорился со своим покровителем, князем Лихновским. Он тайком бежал из имения этого мецената, оставив ему знаменитую записку: «Князь! Тем, что Вы собой представляете, Вы обязаны случаю и происхождению; я же достиг всего сам. Князей были и будут тысячи, Бетховен же только один» (автограф не сохранился, но полагают, что текст подлинный). С Лихновским они никогда больше не виделись и никогда не пытались примириться. За порогом княжеской резиденции Бетховена ждала еще одна буря: ливень был сильнейший, так что композитор вымок до нитки. По-видимому, именно тогда пострадал автограф Сонаты фа минор, который был у него с собой. Эта чистовая рукопись предназначалась для издательства; она сохранилась, и факсимиле позволяет увидеть следы дождя. Наконец, по-видимому, была еще одна «буря». Бетховен очень дружил с семейством Брунсвиков – он с удовольствием общался с графом Францем и его сестрами. Жозефину и Терезу он знал с той поры, когда они, еще девочками, покинув трансильванскую деревню, первый раз приехали в Вену. Жозефину вскоре выдали замуж, против ее воли, но муж через несколько лет умер. Она осталась с четырьмя детьми на руках, больная, в крайне подавленном состоянии. Бетховен стал давать ей уроки, они виделись каждый день, и нежное взаимное восхищение быстро обратилось в нечто большее. Тем не менее, их отношения в 1807 году разрушились, и «Аппассионата», созданная в годы их свиданий, посвящена не Жозефине, а ее брату. Возможно, это посвящение было предлогом для того, чтобы последний раз обратиться к графине. Как только соната вышла из печати, Бетховен отослал Жозефине один экземпляр и попросил передать его Францу. Короткая сопроводительная записка заканчивается словами: «Вы хотите, чтобы я Вам сказал, как мне живется. Более трудного вопроса передо мною нельзя было поставить, и я предпочитаю не отвечать на него, чем ответить слишком правдиво. Прощайте, дорогая Ж[озефина]. Как всегда Ваш, навеки Вам преданный Бетховен». Это было его последнее письмо графине. Упомянутые события не имеют отношения к Шекспиру. Но есть одна загадочная случайность, которая действительно придает «Аппассионате» некоторое сходство с его пьесой. Те, кто полагают, что «Бурю» написал актер Вильям Шекспир, замечают, что это едва ли не самое последнее его произведение. Закончив ее, он уехал из Лондона, и больше почти ничего не создал. Поэтому слова Просперо, который собирается сломать свой жезл, утопить магические книги и таким образом лишить себя волшебной силы, воспринимают как намек автора – он дает понять, что собирается умолкнуть. Странное совпадение: завершив «Аппассионату», Бетховен, хотя и не перестал создавать музыку, но в течение пяти лет не писал сонат для фортепиано. Для него это был очень большой, очень значительный перерыв. А через пять лет, в 1809 году, появилось то самое письмо Гертелю, в котором он, скрепя сердце, обещает выслать ему несколько фортепианных произведений. Все три новые сонаты (№№24–26) написаны в мажоре и настолько вдохновенны, что их никак нельзя счесть за неохотную дань публике. На титульном листе автографа Сонаты №26 есть надпись: «Прощание. Вена, 4 мая 1809 года. На отъезд его императорского высочества глубокочтимого эрцгерцога Рудольфа». Эрцгерцог был сыном Леопольда II и младшим братом императора Франца. Бетховен преподавал ему композицию и фортепиано и относился к нему с нескрываемым теплом. Когда они познакомились в одном из венских салонов (это был 1804 или 1805 год), эрцгерцог был еще подростком, но, по-видимому, Бетховена что-то в нем привлекло, и дружба их продлилась до самой смерти композитора. В начале мая 1809 г. наполеоновские войска вот-вот должны были войти в Вену, и семья Габсбургов спешно собиралась бежать. Первую часть будущей сонаты Бетховен подарил его высочеству вечером накануне их отъезда (поэтому и «Прощание»). Через неделю город был сдан, но ни в шаловливой первой части, ни в двух следующих нет ни звука о войне: в сонатах об этом не писали. Есть уникальное доказательство того, что Бетховен в данном случае категорически не хотел, чтобы произведение соотносили с историческими событиями. Когда Гертель издал его с названием на французском (а не на немецком, как было у Бетховена), автор прислал ему негодующую отповедь: «"Lebe wohl" – это совсем не то же самое, что "les adieux". Первое обращено из глубины сердца лишь к кому-то одному; второе же – целому собранию, целым городам». Он не хотел обращаться к целому собранию или городам: в его образцовой сонате соблюдены все правила хорошего тона, и Бетховен очень заботился о том, чтобы его правильно поняли. Части 26-й Сонаты называются «Прощание», «Разлука» и «Свидание». Это единственная фортепианная соната, в которой Бетховен, словно уступая Руссо, дал название каждой части. Если принять на веру шиндлеровский рассказ об «Аппассионате», то можно заключить, что Бетховен не особенно охотно предоставлял «ключи» к пониманию своей музыки даже друзьям. Однако настойчивый Шиндлер, будучи отослан к «Буре» Шекспира, не прекратил расспросов и в тот же день был удостоен подробного рассказа о Largo, второй части Сонаты №7. «Он сказал, что время, когда он написал наибольшую часть своих сонат, было поэтичнее и теплее теперешнего (1823), поэтому пояснения насчет идеи были не нужны. Каждый, продолжал он, чувствовал в этом Largo изображение душевного состояния меланхолика со всевозможными различными оттенками света и тени в картине меланхолии». Приводя этот эпизод, Лариса Кириллина, автор изумительной книги о классическом стиле, замечает что в данном случае Шиндлеру, скорее всего, можно поверить: рожденный в моравской деревне в 1795 г., он не мог с ностальгией вспоминать венские салоны того времени. Она пишет далее о том, что «меланхолия» в конце 18 века была на удивление общительным чувством: это было страдание, стремящееся не к уединению, а к целительным беседам и сердечному пониманию. Искомое понимание и утешение дается в следующей части сонаты, дивном ре-мажорном Менуэте, в котором уже как будто слышны будущие мажорные темы Чайковского и раннего Скрябина. Четырехчастная Седьмая соната вообще невероятно богата по стилю. В начальном Presto на пути к побочной вдруг возникает си-минорная мелодия в духе Шуберта. Этот «музыкальный момент» длится всего несколько тактов – возможно, потому, что у автора еще очень много идей: сначала он пишет имитации, затем гаммы, которые все никак не могут разразиться каденцией, затем говорливые каденции и теребящее их стаккато (кто-то норовит улизнуть, не выдержав церемонных прощаний?), наконец, долгую прогулочную пробежку по всему звукоряду доминанты, – и это только экспозиция. По мотивам сонаты можно написать роман, с бытовыми и мистическими сценами, райским пейзажем и суматошным финалом. Что же сказали о ней критики? В лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете» вышла подробная рецензия, уверяющая в гениальности Бетховена, но испуганная вольностями его фантазии: «Надо бы господину Бетховену несколько поостеречься излишне свободной иной раз манеры письма», – опасливо восклицает безымянный автор. Немного позднее, говоря о Квартете op.74, его коллега выскажется в том же духе, но более резко: «Пишущий эти строки, однако, должен откровенно признаться: он не хотел бы, чтобы, идя по такому пути, инструментальная музыка потеряла бы самое себя». Сейчас эти цитаты, возможно, вызовут улыбку; оба критика сполна уже получили упреков в недальновидности, – но они, возможно, заслуживают совсем другой оценки. В то время еще казалось возможным удержать неясные по смыслу жанры в границах разумного, в пределах тщательно собранных и систематизированных правил. Казалось, что иначе, неровен час, – и квартеты вместе с сонатами перестанут вести к благородным решениям, а вместо этого приведут – кто знает куда? Долго выстраиваемый музыкальный порядок грозил серьезно измениться в произведениях Бетховена, и строители (и стражи) не могли не горевать. Едва ли правильно приписать их замечания близорукой придирчивости, – скорее, это говорит прозорливая тревога за судьбу любимого искусства. Критики не знали, что музыка потеряет «саму себя» и всякую покорность разуму не в сочинениях Бетховена, а несколько позже, и, послушав его сонаты и квартеты, испуганно били в набат. Но напрасно они боялись верного Бетховена: легко сметая теоретические нормы, он никогда не предавал идеалов Просвещения и, стремясь облагораживать сердца, заботливо вел их к радости. Анна Андрушкевич Буклет диска "Ludwig van Beethoven. Complete Piano Sonatas, vol.1. IGOR TCHETUEV"
Хит продаж
Super Audio CD
Есть в наличии
5199 руб.

Артикул: CDVP 020230

EAN: 4607062130346

Состав: Super Audio CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 16-10-2007

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано Ludwig van Beethoven (1770-1827) / Ludwig van Beethoven (1770-1827) 

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Klavier- und Cembalomusik  Фортепьяно соло 

Слушая Четуева, невозможно сказать, кто он на самом деле: поэт, юморист или философ - лирическая поэтика, язвительный сарказм, нежные кантилены и стоическое спокойствие в равной степени являются отличительными чертами его игры. Он родился в Севастополе в 1980 году и является лауреатом многочисленных международных конкурсов. Особый интерес к нему проявляет и продвигает Владимир Крайнев. В 2004 году он уже записал полное собрание фортепианных сочинений Альфреда Шнитке для фирмы Caro Mitis (CM 0092004). Уже выпущен диск CM 0042005 из серии "Бетховен".
Хит продаж
-50%
1 CD
Есть в наличии
5999 руб.
2999 руб.

Артикул: CDVP 063033

EAN: 9120006683142

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2010

Лейбл: Prestige Classics Vienna

Исполнители: Furlanetto Ferruccio, bass / Фурланетто Ферруччо, бас  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Rachmaninov, Sergei / Рахманинов Сергей  Mussorgsky, Modest / Мусоргский Модест 

Жанры: Песни / Романсы 

Хит продаж
Super Audio CD
Есть в наличии
6299 руб.

Артикул: CDVP 107434

EAN: 4607062130483

Состав: Super Audio CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-12-2010

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Utkin Alexei, oboe / Уткин Алексей, гобой  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано Robert Schumann (1810-1856) / Robert Schumann (1810-1856) 

Композиторы: Schumann, Robert / Шуман Роберт 

Жанры: Kammermusik  Камерная и инструментальная музыка 

Только "Три романса" первоначально были написаны для гобоя. В 1849 году Шуамнн написал различные дуэты для фортепиано и другого инструмента. Особенно следует отметить "Адажио и аллегро для фортепиано и рожка" op. 70, "Пьесы-фантазии для фортепиано и кларнета" op. 73 и "Три романса для гобоя с аккомпанементом фортепиано" op. 94. Шуман, вероятно, хотел, чтобы его произведения могли играть те, для чьих инструментов они не предназначены. Поэтому он указывал, что рожок и кларнет могут быть заменены скрипкой или виолончелью, а партия гобоя - скрипкой или кларнетом. Таким образом, ничего нельзя сказать против адаптации Уткиным всех произведений для своего инструмента.
Хит продаж
-17%
Super Audio CD
Есть в наличии
3749 руб.
3118 руб.

Артикул: CDVP 316064

EAN: 4607062130575

Состав: Super Audio CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 30-05-2012

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано Ludwig van Beethoven (1770-1827) / Ludwig van Beethoven (1770-1827) 

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Klavier- und Cembalomusik  Фортепьяно соло 

Для шестого эпизода своей полной записи Четуев выбрал сонаты с идеализированным обращением к природе или пейзажу. Если в сонате № 6 с ее ярко выраженным пасторальным характером еще можно послушно следовать классической формальной структуре, то в сонате № 13 Бетховен-экспериментатор вырывается на свободу. Выйдя из рамок условностей, он решается на смелый поступок... Будучи немецким мастером, Бетховен, конечно, всегда знал, почему он нарушает те или иные правила, и обычно указывал на свои идиосинкразии в названиях произведений. Так, две сонаты op. 27 на титульном листе названы "Sonata quasi una fantasia"; решающее слово здесь - "quasi".
Хит продаж
1 SACD
Под заказ
11136 руб.

Артикул: CDVP 323148

EAN: 0467062130340

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2008

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

2 CD
Под заказ
5999 руб.

Артикул: CDVP 154262

EAN: 9120006683272

Состав: 2 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2011

Лейбл: Prestige Classics Vienna

Исполнители: Furlanetto Ferruccio, bass / Фурланетто Ферруччо, бас  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Schubert, Franz Peter / Шуберт Франц Петер 

Жанры: Вокальный цикл 

Хит продаж
1 SACD
Под заказ
13296 руб.

Артикул: CDVP 323149

EAN: 0467062130425

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2009

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

1 SACD
Под заказ
5999 руб.

Артикул: CDVP 020238

EAN: 000B0029LJ9B4

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2009

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

Первое публичное исполнение Сонат опус 2 состоялось в 1795 году на концерте в салоне князя Карла Лихновского – влиятельного венского мецената, покровителя и друга Бетховена. Это был торжественный вечер, на котором присутствовала вся венская элита: накануне из Лондона после триумфальных гастролей возвратился Гайдн, и концерт давали по случаю его приезда. Через несколько месяцев сонаты были опубликованы с посвящением Гайдну, радушно приняты критикой и публикой. История этого опуса подводит нас к вопросу о том, как складывались отношения Бетховена и Гайдна и какими они были в 1795 году. Это не такая простая тема, поскольку речь идет о психологии двух очень разных композиторов, а большинство свидетельств, которыми мы располагаем, – рассказы третьих лиц, порой записанные много лет спустя после происшедших событий. Безусловно, Бетховен был многим обязан Гайдну и хорошо это понимал. Гайдн способствовал его переезду в Вену, заботливо опекал его в этом городе, почти не брал с него денег за уроки и пытался выхлопотать для него более солидный пенсион. С этой целью он написал письмо курфюрсту кельнскому, в котором заверял его, что Бетховен станет величайшим композитором Европы, и он, Гайдн, будет гордиться тем, что его учил. Несомненно, был такой период, когда восхищенный ученик ловил каждое слово Мастера, но этот период миновал довольно быстро. Охлаждение возникало по многим причинам. Вот один из примеров. Однажды композитор Иоганн Шенк, случайно увидев несколько упражнений Бетховена по контрапункту, указал ему на то, что Гайдн пропускает в них ошибки. С этих пор Бетховен за спиной у Гайдна стал заниматься с Шенком. По словам Фердинанда Риса, Бетховен редко не отпускал в адрес Гайдна колкости. Их отношения особенно обострились после истории, которая произошла незадолго до завершения Сонат опус 2 в упомянутом салоне князя Лихновского. Здесь впервые были исполнены бетховенские Трио опус 1 для фортепиано, скрипки и виолончели. По окончании Гайдн, мнения которого все с нетерпением ждали, тепло отозвался о первых двух пьесах, но посоветовал воздержаться от публикации третьей, Трио до минор. Бетховен считал его лучшим: написанное с таким пылом, с таким размахом, оно казалось лучшим и его друзьям, а после публикации – и венским меломанам. Не понимая причины гайдновской холодности, Бетховен был глубоко задет и стал подозревать учителя едва ли не в зависти. Такое предположение кажется нелепым: Гайдн был в то время на вершине славы, он был «Патриархом новой музыки», «Отцом и Реформатором благородного искусства звуков». А молодой Бетховен пока что преследовал цель «пробиться». Завидовать Бетховену Гайдн не мог. Гайдн заметил однажды, что хотел бы видеть в публикациях бетховенских сочинений упоминание: «Ученик Гайдна». Бетховен говорил друзьям, что ничему у него не научился и его учеником себя называть не будет. На титульном листе Сонат опус 2 значится просто: посвящены Йозефу Гайдну. Несмотря на подобные острые моменты, о которых мы наверняка знаем далеко не все, дело ни разу не дошло до открытого разрыва. В 1808 г. композиторы трогательно простились, когда Гайдн в последний раз появился перед публикой. Если верить воспоминаниям Луи Друэ, в более поздние годы Бетховен отзывался о своем наставнике с благодарностью: «В своих первых композиторских начинаниях я натворил бы много глупостей без добрых советов папы Гайдна и Альбрехтсбергера». «Папа Гайдн» оказался помянут добрым словом, и это живо напоминает многочисленные замечания о том, что Бетховен был вспыльчив, но добросердечен, умел прощать и глубоко, искренне раскаиваться в своей резкости. Все сонаты опус 2 четырехчастны: первые части написаны в сонатной форме, вторая часть каждого цикла – медленная, третья – менуэт или скерцо, финал представляет собой рондо. Несмотря на то, что внешне они похожи по строению, Бетховен демонстрирует здесь совершенно разные методы композиции. Лучше всего это видно при сравнении первых частей. Allegro Сонаты фа минор высечено из одного ритма: пять легких четвертей ведут к ритмически тяжелой «ноте с точкой». Этот ритм сохраняется в обеих темах первой части, главной и побочной. В главной он служит основой так называемого мотива «мангеймской ракеты» (быстрый ход вверх по трезвучию, стаккато). В побочной этот ритм становится опорой нисходящей мелодии, исполняемой легато. Натан Фишман, исследователь бетховенских эскизов, замечает, что композитор несколько лет искал этот эффект, искал для этой сонаты такие темы, которые были бы контрастными и сходными одновременно. Рассуждая о том, что расслоение единого и слияние различного станет затем одним из важнейших для Бетховена правил сочинения, Фишман цитирует Гете: «Существо ли здесь живое / Разошлось с собой самим? / Иль, избрав друг друга, двое / Пожелали стать одним?». Это стихотворение Бетховен выписал однажды себе в дневник и обвел приведенную строфу. Столь же экономно в первой части Первой сонаты композитор обращается с гармонией; тональный план разработки симметричен, причем затронуты только тональности, близко родственные фа минору (As – b – c – b – As). Две темы с идентичным ритмом и четыре родственные тональности – этим в данном случае исчерпываются основные конструктивные элементы сонатной формы. Задача, которую ставил перед собой композитор, – добиться максимального единства, ничего не сказать лишнего и при этом не потерять остроты высказывания. Иной принцип лежит в основе строения сонатных Аллегро ля мажор и до мажор. Здесь, напротив, множество пестрых мотивов, различных по фактуре, штрихам и динамике. Целое строится как мозаика, красивая комбинация многочисленных элементов. Гармония прихотлива, модуляции неожиданны, тональный план смел и не всегда предсказуем. В главной теме Второй сонаты пять разных мотивов, и все они затем участвуют в плетении разработки. Побочная, которая должна была бы начаться в ми мажоре, начинается в одноименном миноре, и прежде чем она попадает в мажор, мы слышим диковинную секвенцию по тональностям e – G – B – D – E – fis – (E). Так же прихотливо написана и первая часть Третьей сонаты; вдохновенно и естественно творятся все новые мелодические фигурки, из которых как бы само собой складывается Аллегро в концертном стиле, с виртуозной каденцией в коде. Все это казалось в то время необычным: сонату считали камерным жанром и не исполняли на больших концертах. Во втором опусе мы видим два разных подхода к сочинению сонатного Аллегро. В дальнейшем к ним прибавятся еще десятки – Бетховен не любил повторяться (как писал Фердинанд Рис, «ум его до самой смерти порождал новое»). Однажды на вопрос, откуда приходят к нему идеи, Бетховен ответил: «Я улавливаю их на лоне природы, в лесу, на прогулках, в тишине ночи, ранним утром, возбужденный настроениями, которые у поэта выражаются словами, а у меня превращаются в звуки». Комментируя приведенное высказывание, Лариса Кириллина замечает, что природа в понимании классиков – это не загадочный и вдохновенный пейзаж, а скорее мыслящий разум. Она несет в себе нечто божественное, светлое, она зовет человека к философским размышлениям. Эти размышления вполне могут быть печальными, – но сама по себе природа человеку не враждебна (мрачноватая фантастика, сильфиды, лешие и русалки были чужды 18 веку, и чуждым было впечатление, что там, в лесах и долинах, скрывается таинственное, опасное зло). Изображение пейзажа казалось задачей, недостойной композитора, музыка прежде всего должна была выражать мысли и чувства: «В очертаниях облаков мы не видим ничего, что могло бы привлечь наше сердце», – писал Зульцер во «Всеобщей теории изящных искусств», которая была настолько популярна, что ее называли сводом расхожих представлений. Вероятно, в таком контексте (Природа – Бог – Человек) следует понимать медленные части всех трех Сонат опус 2. Адажио Первой Сонаты было однажды подтекстовано другом Бетховена Вегелером и опубликовано в 1807 году как песня «Жалоба». У Вегелера эта песня получилась об исчезнувшем счастье, о смерти, она заканчивается словами: «Нет ответа, нет надежды, друг мой, где ты? Только смерть смежит мне вежды». Интересно при этом, что перед нами мажорная пьеса с полнозвучной, «поющей», красиво развитой темой. Тень брошена только на несколько тактов в средней части, где возникает новый образ. Он действительно очень ярок, но представляется гораздо более благородным и строгим, чем сетование, которое предлагает Вегелер. Мелодия здесь взлетает вверх, средний голос движется терциями, на довольно большом от нее расстоянии, бас появляется редко, один раз в два такта. Меткое высказывание Кириллиной о том, что поэтическая свобода классиков витает в высоте, но помнит о земном притяжении, как будто навеяно подобной музыкой. Адажио из Первой сонаты – живая иллюстрация такого парения, устремления от лона природы к теме воздушной, печальной и строгой, лишь один раз в два такта вспоминающей о земном притяжении. Медленная часть Сонаты №2 (Largo appassionato) также обрела подробное сюжетное толкование. Хотя оно сложилось в рамках совсем иной культуры и иного времени, по смыслу оно получилось близким «Жалобе» Вегелера. Героиня рассказа Куприна «Гранатовый браслет» слушает это Largo после смерти человека, который был в нее безответно влюблен (он полагал, что эта музыка – лучшее, что написал Бетховен). Ее мысли складываются как будто в куплеты, которые кончаются словами «Да святится имя Твое»: «В душе я призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: “Да святится имя Твое”. Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с жизнью все-таки пою – слава Тебе». Как и у Вегелера, в тексте Куприна нет контраста, и если читать его, не зная музыки, можно представить себе скорбную пьесу, лишенную внезапных событий. Между тем у Бетховена Largo начинается как возвышенная пастораль, и только в коде тема резко меняется, она является в миноре, как внезапное видение, а затем превращается в потусторонний перезвон хорала. Кажется, что этой музыке ближе пушкинское: «Я весел... Вдруг: виденье гробовое, Незапный мрак иль что-нибудь такое...». Эти строки можно отнести и к медленной части Третьей сонаты, где тень является столь же внезапно и таинственно, хотя, может быть, менее драматично. Показательно, что у Пушкина их произносит Моцарт, говоря о своей новой музыкальной «безделице». Кажется, что «незапный мрак» мажорные, медленные пьесы Бетховена унаследовали именно от Моцарта, которого он боготворил и которым всегда восхищался. Гайдну подобный контраст едва ли был близок. Бетховен вовсе не предполагал, что три Сонаты опус 2 непременно нужно исполнять подряд, друг за другом. Более того, ему казалось вполне допустимым исполнение на концерте отдельных частей какой-нибудь сонаты, это было распространенной практикой. Известно, например, что во время гастролей в Праге в 1798 г. он в числе прочих сочинений играл Адажио и Рондо из Второй сонаты. Но сейчас кажется естественным воспринимать как единое целое не только каждую сонату, но и весь опус. «Что касается меня, – писал однажды Бетховен в письме Брунсвику, – то мое царство в воздухе. Словно вихрь, мчатся вокруг меня звуки, и в душе моей часто бушует такой же вихрь». Этим вихрем завершается фа-минорная соната. Кажется невозможным сразу после нее исполнять кокетливую, светскую ля-мажорную музыку, ничего не знающую о драмах в царстве воздуха. Между фа-минорной сонатой и двумя следующими должна быть глубокая цезура, здесь как будто предполагается некое событие, здесь хочется вписать ремарку вроде следующей: «Фауст открывает книгу и видит знак макрокосма. “Кто из богов придумал этот знак? Какое исцеленье от унынья / Дает мне сочетанье этих линий!”». Дальше можно играть два следующих сочинения, в душе которых – ясный день. Анна Андрушкевич Буклет диска "Ludwig van Beethoven. Complete Piano Sonatas, vol.3. IGOR TCHETUEV"
Хит продаж
1 SACD
Под заказ
13161 руб.

Артикул: CDVP 317278

EAN: 0467062130210

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2008

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

Хит продаж
1 CD
Под заказ
16875 руб.

Артикул: CDVP 090162

EAN: 4011790619125

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2005

Лейбл: Orfeo

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Chopin, Frédéric François / Шопен Фридерик Франсуа 

Жанры: Фортепьяно соло 

Хит продаж
1 SACD
Под заказ
4999 руб.

Артикул: CDVP 670555

EAN: 0467062130487

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Utkin Alexei, oboe / Уткин Алексей, гобой  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Schumann, Robert / Шуман Роберт 

Жанры: Камерная и инструментальная музыка 

1 SACD
Под заказ
9718 руб.

Артикул: CDVP 688351

EAN: 0467062130579

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

1 SACD
Под заказ
19236 руб.

Артикул: CDVP 708735

EAN: 0467062130517

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2012

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

1 SACD
Под заказ
16603 руб.

Артикул: CDVP 710034

EAN: 0467062130548

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2012

Лейбл: Caro Mitis

Исполнители: Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Beethoven, Ludvig van / Бетховен Людвиг ван 

Жанры: Фортепьяно соло 

1 CD
Под заказ
5999 руб.

Артикул: CDVP 804697

EAN: 0034571179636

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2013

Лейбл: Hyperion Classics

Исполнители: Hanslip Chloë Elise, violin / Ханслип Хлоя Элиза, скрипка  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Medtner, Nikolai / Метнер Николай 

Жанры: Камерная и инструментальная музыка 

1 CD
Под заказ
5999 руб.

Артикул: CDVP 003273

EAN: 0747313590421

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2002

Лейбл: Naxos Classics

Исполнители: Belov Andrey, violin / Белов Андрей, скрипка  Tchetuev Igor, piano / Четуев Игорь, фортепиано

Композиторы: Prokofiev, Sergei / Прокофьев Сергей 

Жанры: Камерная и инструментальная музыка 

Хит продаж
Вверх