Хиты продаж

Искусство петь слово, донося до слушателя все его смысловые и эмоциональные оттенки, дано не многим певцам. Нередко певец любуется музыкальной фразой, стремится показать свой голос - его природную красоту и приобретённое мастерство, и слово для него - лишь второстепенный инструмент, поставляющий для голоса в нужном количестве и чередовании гласные и согласные. Певец, в лучшем случае, тщательно произносит слова и отчётливо выпевает их окончания. Смысл же слов необязателен, на него не обращают ни своего, ни чужого внимания. В Большом театре слово понимали и доносили его смысл, такова была традиция театра, этому учили и в Московской консерватории, и в стенах театра. Великий Шаляпин потряс итальянцев на их собственных подмостках типично русским умением донести до слушателя смысл того, что поётся, и сыграть это. Проваленный итальянцами "Мефистофель" Арриго Бойто был растолкован итальянской публике русским певцом, показавшим, что музыка в пении лишь часть искусства, тогда как другая его часть - слово. Иван Михайлович Скобцов (1900-1983) в полной мере владел этим даром. Его голос выпевал все оттенки смысла, заложенного в тексте. Голос смеялся и плакал, тосковал и веселился, размышлял и печалился… Каково слово - такова и краска, интонация: лёгкая усмешка над самим собой ("попивал да гулял, вот и догулялся"), язвительная насмешка над другими ("широкая масленица с кафтанами пропитыми да с носами подбитыми"), радостная улыбка влюблённого, идущего к своей любушке ("ах, ты, любушка моя, с коих пор любишь меня?"), хвастливая ("не кнутом поведём - только рукавицей"), или высокомерно-важная, или ласковая, нежная… На этом диске много грустных песен, и каждая из них грустна по-своему, потому что в каждой из них рассказывается своя особенная история. Диву даёшься, как по-разному может человек печалиться в песне! Скобцов не заботится о том, чтобы показать свой голос, это ему неважно - важно другое: ямщик нашёл в степи замерзшую девушку, свою единственную любовь, и сердце его разрывается от горя, и голос певца звучит пианиссимо и исполнен боли, которую певец сыграл, как драматический актёр, чтобы эту боль передать слушателю. Умение петь тихо - особое умение ушедших от нас прежних поколений певцов Большого театра. В пианиссимо Скобцова столько тоски, и нежности, и любви, и сострадания, и горьких воспоминаний! И совершенно особый феномен: там, где герой в разговоре с любимой понижает голос, возможно, до шёпота, Скобцов вовсе не убирает силы звука, не переходит на пианиссимо, но находит такую разговорную (в пении!) интонацию, что нам ясно: да, герой шепчет. Скобцов был великий мастер выразительного пения. Товарищи Скобцова по Большому театру и музыкальные критики отмечали, что он пел естественно, как поют птицы. Дочь певца Ольга Доброхотова рассказывала, что в крестьянской семье, откуда он родом, все мужчины обладали прекрасными сильными голосами, а когда запевал её дед - могучий бас, то дрожали стекла в окнах и домочадцы спешили вынести за дверь кошку, чтобы она не оглохла. В деревне пели все - семья, соседи, вся округа. Культура народного пения, которое было для русского крестьянина частью его существа, питала культуру пения сценического. Здоровое, естественное восприятие пения как части жизни, где всё осмысленно и взаимосвязано, слышно в искусстве Скобцова, этим, видимо, объясняется и его поразительное чувство стиля, вкус, чувство соразмерности и сообразности. Вот в свадебной плясовой ("Двор, широк двор") лирический герой Скобцова идёт, приплясывая, так, как в народе принято называть "все жилочки играют"; вот совершенно отличная по стилю городская песня про Стеньку - разухабистая, насмешливая (в городе нет наивного простодушия); лирический герой народной песни "Липа вековая" тоскует об много лет назад умершей любимой и своей загубленной жизни; а вот великий пушкинский "Пророк", так великолепно положенный на музыку Римским-Корсаковым. Скобцов оказался достойным двух великих соавторов этого произведения, в его исполнении "Пророка" столько смыслового и стилистического богатства, столько силы, выразительности и, как ни парадоксально это звучит, столько сдержанности и такта! Можно согласиться с утверждениями музыкальных критиков о том, что эта запись "Пророка" - одна из лучших в 20-м столетии. С.Я.Лемешев писал о Скобцове: "Особенно хочу отметить Ивана Скобцова, моего товарища по Большому театру. Думаю, что его дарование тесно связано с пониманием народной традиции исполнения песни, ощущением народной души". Скобцов пел много и долго: накануне 80-летия его голос был ещё свеж и силён. За несколько недель до смерти, на 84-м году жизни, он сказал, что в состоянии спеть "Элегию" Массне во всех нюансах. Тамара Паршина Иван Михайлович Скобцов родился в селе Паньжа, Пензенской губернии, в 1900 г. В 1922 г. поступил в Московскую консерваторию, учился у профессоров Райского и Тютюнника. Студента первого курса Скобцова приютил в своей квартире Михаил Ипполитов-Иванов, замечательный композитор и педагог, тогдашний директор консерватории. В 1923 г. Скобцов был взят в хор Большого театра, в 1924 году дебютировал в партии Грязного в опере Н.Римского-Корсакова "Царская невеста", пел в Большом огромный репертуар - до 1958 г. Прославился и как исполнитель русской народной песни и русского романса.

В настоящем альбоме собраны записи двух великих русских дирижеров Николая Михайловича Данилина (1878-1945) и Николая Семеновича Голованова (1891-1953). С их именами связаны ярчайшие страницы отечественного музыкального исполнительства. Воспитанники Московского Синодального училища, в предреволюционный период Данилин и Голованов были регентами знаменитого Синодального хора. В эти годы Синодальный хор считался лучшим профессиональным церковным хором Москвы. По словам Н.С. Голованова, «его нежные дисканты, звонкие альты, легкие тенора и глубокие басы с феноменальными октавистами составляли редкий по звучанию гармонический ансамбль с безукоризненной интонацией и железным ритмом… В 1900-е годы Синодальный хор, наряду с Третьяковкой, Большим и Художественным театрами, был одной из московских достопримечательностей». В исполнении Синодального хора п/у Н.М. Данилина впервые прозвучали произведения С.В. Рахманинова - Литургия св. Иоанна Златоуста (1910) и Всенощное бдение (1915). Наряду с русской духовной музыкой в репертуаре хора были и произведения мировой классики (Бах, Моцарт, Бетховен, Палестрина, Гендель и др.). Неоднократно хор выезжал с концертами в Европу. 21 ноября 1917 г. Синодальный хор п/у Данилина и Голованова принял участие в знаменательном событии - интронизации Святейшего Патриарха Тихона, проходившей в Успенском соборе московского Кремля. После революции и роспуска хора в 1918 г. Н.М. Данилин некоторое время (до 1928 г.) продолжал регентское служение в московских храмах, преподавал в Московской консерватории на кафедре хорового дирижирования (в 1941-1945 гг. - зав. кафедрой). Все немногочисленные записи Данилина на грампластинки были сделаны в конце 1930-х гг. с Гос. хором СССР, которым он руководил в это время. Н.С. Голованов в советский период стал одним из величайших русских оперно-симфонических дирижеров. Регентский опыт во многом сказался на его исполнительской манере и технике дирижирования. По словам Н.П. Аносова, Голованов перенял от своих учителей (С. Смоленского, В. Орлова, А. Кастальского и др.) любовь к напевности (вокальности) в исполнении: «песенная стихия, вокальность трактовки - одна их характернейших особенностей русской дирижерской школы в целом и Голованова в частности. С ней связана и свойственная ему свобода ведения мелодии, и подчинение всех остальных элементов этому свободному движению главного голоса. Русский мелос тесно связан с выразительностью слова и с естественной декламацией русской речи. Это свойство русской музыки Голованов чувствовал органически». При составлении альбома из многочисленных записей Голованова мы выбрали три произведения, в которых Николай Семенович выступает как интерпретатор русской хоровой музыки. Так, впервые почти за 70 лет издается интереснейшая запись библейского хора М.П. Мусоргского «Иисус Навин». С этой записью, сделанной на Всесоюзном радио в 1939 г. (!), по всей видимости, большинство слушателей познакомятся впервые. Несомненным шедевром является запись кантаты С.И. Танеева «Иоанн Дамаскин». Заканчивается альбом произведением А.Д. Кастальского - педагога Н.М. Данилина и Н.С. Голованова по Синодальному училищу. Эта редкая фондовая запись также публикуется впервые. Максим Никифоров

Комическая опера в трёх действиях. Либретто А. Аблесимова

CD, Album, Reissue, Remastered

Klavierkonzerte Nr. 1 & 2; Variationen op. 2 für Klavier & Orchester über "La ci darem la mano"; Rondo a la krakowiak op. 14; Fantasie über polnische Lieder op. 13 für Klavier & Orchester; Andante spianato & Grande Polonaise brillante op. 22; Balladen Nr. 1-4; Etüden Nr. 1-27; Trauermarsch op. posth. 72 Nr. 2; 3 Ecossaises op. posth. 72 Nr. 3; Barcarolle op. 60; Berceuse op. 57; Fantaisie op. 49; Mazurken Nr. 1-59; Nocturnes Nr. 1-21; Polonaisen Nr. 1-16; Bourrees Nr. 1 & 2; Galop marquis; Albumblatt A-Dur; Cantabile B-Dur; Fuge A-Dur; Largo Es-Dur; Andante spianato G-Dur; Preludes Nr. 1-26; Impromptus Nr. 1-4; Scherzi Nr. 1-4; Rondos op. 1, 5, 16; Rondo op. posth. 73 für 2 Klaviere; Klaviersonaten Nr. 1-3; Variationen über "Der Schweizerbub"; Souvenir de Paganini; Herold-Variationen op. 12; Bellini-Variationen; Allegro de Concert; Bolero op. 19; Tarantella op. 43; Introduction, Thema & Variationen D-Dur; Walzer Nr. 1-19; Klaviertrio op. 8; Introduktion & Polonaise brillante op. 3 für Cello & Klavier; Grand Duo concertant E-Dur für Cello & Klavier; Cellosonate op. 65; Polnische Lieder op. 74 Nr. 1-17; 2 Einzellieder