4 миллиона музыкальных записей на Виниле, CD и DVD

Музыка и песни Shostakovich, Dmitri / Шостакович Дмитрий

-17%
1 SACD
Есть в наличии
6199 руб.
5130 руб.

Артикул: CDVP 055666

EAN: 0827949006869

Состав: 1 SACD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 21-03-2006

Лейбл: Pentatone

Жанры: Симфоническая музыка 

Хит продаж
-20%
CD
Есть в наличии
499 руб.
Хит продаж
-27%
CD
Есть в наличии
4299 руб.
3151 руб.
Хит продаж
-50%
51 CDs
Есть в наличии
60499 руб.
30397 руб.

Артикул: CDVP 2573427

EAN: 0028947867784

Состав: 51 CDs

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 06-12-2019

Лейбл: Decca France

Показать больше

Жанры: Klavier- und Cembalomusik  Вокальный цикл  Камерная и инструментальная музыка  Концерт  Песни / Романсы  Произведения для солиста с оркестром  Фортепьянные дуэты / Ансамбли для нескольких пианистов  Фортепьяно соло 

Сольные сочинения, камерная музыка, концертный репертуар - везде пианист Святослав Рихтер чувствовал себя музыкально комфортно. В следующем году мы отмечаем его 100-летие в память о великом артисте, но благодаря своему необыкновенному таланту он уже давно сделал себя бессмертным, записав множество блестящих пластинок и поставив себе неизменные музыкальные памятники. Компании Decca, Philips и Deutsche Grammophon совместно выпускают бокс-сет с полными записями Святослава Рихтера.

Филигрань Fingerspitzengefühl

Святослав Рихтер - виртуозный художник звука, который с чуткой интуицией извлекает из черно-белых клавиш тысячи красок. Незабываема его интерпретация Концерта для фортепиано с оркестром № 1 си-бемоль минор Чайковского с Венским филармоническим оркестром под управлением Герберта фон Караяна, а также запись Концерта для фортепиано с оркестром ля минор Роберта Шумана. Святослав Рихтер охватывает широкие романтические дуги с органичной выразительностью, которая никогда не обрывается. Но и в малых формах пианист чувствует себя как дома. Красивейшим великолепием блеснула рихтеровская версия "Винтеррейза" Франца Шуберта с тенором Петером Шрайером. в "Знойном утре" пальцы Святослава Рихтера вихрем пронеслись по клавишам, чтобы затем создать совершенно новые эмоции в "Täuschung" с восхитительно нежным и напряженным звуковым оформлением. Рихтер предпочитал играть концерты при приглушенном свете, чтобы создать интимную атмосферу, в которой он мог бы полностью погрузиться в музыку. "Рихтер - гигантский музыкант, - говорил его коллега Артур Рубинштейн, - он играет на рояле, и рояль отвечает ему. Он поет вместе с роялем"

Движущиеся снимки

К счастью, на 51 компакт-диске удалось запечатлеть для вечности множество уникальных музыкальных моментов благодаря живым записям. Выступив 25 февраля 1958 года в Софии (Болгария) с сольным концертом, исполнив "Картинки с выставки" Модеста Мусоргского, 43-летний Святослав Рихтер публично продемонстрировал свой необыкновенный талант и окончательно утвердился в статусе одного из самых уважаемых пианистов своего времени. Уже будучи знаменитостью у себя на родине, в 1960 году он впервые получил разрешение на поездку на Запад. 19 октября 1960 года состоялся его легендарный дебют в нью-йоркском Карнеги-холле. Но только после 1971 года Святослава Рихтера можно было увидеть вживую в Германии.

Музыкальными изюминками издания Рихтера, безусловно, являются записи Концерта для фортепиано с оркестром № 2 Сергея Рахманинова под управлением Станислава Вислоцкого и Фортепианного концерта Бенджамина Бриттена под управлением самого композитора. Концерт Рахманинова начинается с призрачного Moderato. Перед интенсивностью игры Рихтера невозможно устоять с первой секунды, а богатое, звучное звучание струнных сразу же притягивает к себе, притягивает кожей и волосами. Благодаря высокой эмоциональной выразительности, красота звучания сразу же проникает в душу. Здесь не просто играют, здесь празднуют и живут музыкой.

Сложное и эффектное произведение Бриттена Рихтер также исполняет с мощным апломбом. Британский композитор и Святослав Рихтер были страстными камерными музыкантами и часто выступали вместе. Издание включает два бонусных диска с совместными записями Шуберта в четыре руки, сделанными в 1960-х годах. Записи виолончельных сонат № 4 и № 5 Бетховена с виолончелистом Мстиславом Ростроповичем - это не только музыкальные свидетельства высочайшего уровня, но и фрагмент истории музыки, демонстрирующий огромное значение Святослава Рихтера в музыкальном мире XX века.

Стильный буклет на немецком, английском и французском языках содержит множество редких фотографий и эссе американского музыкального критика и пианиста Джеда Дистлера, которое прекрасно завершает посвящение Святославу Рихтеру.
Хит продаж
-17%
25 CD
Есть в наличии
47999 руб.
39999 руб.

Артикул: CDVP 3249798

EAN: CDVP3249798

Состав: 25 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2016

Лейбл: МГК им.П.И.Чайковского

Показать больше

Жанры: Концерт  Симфоническая музыка 

Хит продаж
-17%
27 CD
Есть в наличии
47999 руб.
39999 руб.

Артикул: CDVP 3249799

EAN: CDVP3249799

Состав: 27 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2002

Лейбл: МГК им.П.И.Чайковского

Показать больше

Жанры: Концерт  Симфоническая музыка 

Хит продаж
37 CD
Есть в наличии
15811 руб.

Артикул: CDVP 3250579

EAN: 0028947967897

Состав: 37 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2017

Лейбл: Universal Music Group International (UMGI)

Показать больше

Жанры: Арии и сцены из опер  Балет/Танец  Камерная и инструментальная музыка  Концерт  Опера, интермедия, серената  Песни / Романсы  Произведения для солиста с оркестром  Симфоническая музыка  Транскрипции 

Хит продаж
-17%
LP
Есть в наличии
12999 руб.
10798 руб.

Впервые на виниле, первое исполнение знаменитого виолончельного концерта № 2 Дмитрия Шостаковича, великим советским виолончелистом Мстиславом Ростроповичем.

Эксклюзивное лимитированное издание для RSD. Пронумерованный Picture Vinyl, 3000 экземпляров.

Концерт для виолончели № 2 Дмитрия Шостаковича, в исполнении легендарного виолончелиста Мстислава Ростроповича с Государственным академическим симфоническим оркестром СССР, под управлением Евгения Светланова.

Запись была сделана в 1966 году , в Большом зале Московской Консерватории, когда состоялась премьера произведения на 60-летие Шостаковича, в присутствии самого композитора.

Впервые на виниле!
Лимитированный тираж для RSD (3000 экземпляров), пронумерованного Picture винила.
Хит продаж
-17%
CD
Есть в наличии
13849 руб.
11516 руб.
Сопрано Ольга Перетятько была удостоена премии Echo Klassik в 2016 году за альбом Россини. А в великих оперных театрах мира зрители восхищаются ее музыкальной многогранностью и исполнительским талантом

В своей новой записи "Русский свет" Ольга Перетятько посвящает себя русскому репертуару. Певица из St. Уроженка Петербурга выбрала настоящую сокровищницу редко звучащих прекрасных арий из опер значимых русских композиторов и записала их с Уральским филармоническим оркестром под управлением Дмитрия Лиса: Глинки "Каватина Людмилы", арии Корсакова из опер "Золотой петушок", "Снежинка" или "Садко", "Le Rossignol" Стравинского и песни из оперетты Шостаковича "Москва, Черемушки".

Завершают программу избранные оркестровые песни Сергея Рахманинова, в том числе знаменитый, нежно скользящий "Вокализ". Многогранный альбом, который, благодаря сочетанию малоизвестных и известных музыкальных жемчужин, позволяет совершить путешествие по русской музыке и приятен для прослушивания благодаря специальному подбору произведений.
Хит продаж
-58%
1 CD
Есть в наличии
4299 руб.
1792 руб.

Артикул: CDVP 3341924

EAN: 3760014193781

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Лейбл: Alpha Productions

Показать больше

Жанры: Classical  Orchesterwerke  Post-Modern 

Комментарий прессы:
Оркестр MusicAeterna так стремительно, электрически и вибрирующе напряженно погружается в эту смертельно бледную, часто скудную, иногда гротескно жуткую партитуру, что даже сравнение с Берлинским филармоническим оркестром под управлением Саймона Рэттла оказывается в пользу новичков из Сибири.
BR Klassik, 19.05.2010

Информация о продукте:
После блестящей записи "Дидоны и Энея" Перселла (ALP 140) Теодор Курентзис и его сибирский ансамбль MusicAeterna удивляют нас совершенно другим репертуаром в своей второй постановке для ALPHA: Четырнадцатой симфонией Шостаковича. Но и здесь Курентзис обнаруживает тот же художественный подход, который уже вдохновлял Перселла: уважение к партитуре, интерес к автографам и музыковедческим контекстам. Все это придает музыке новую, небывалую энергию, от которой просто захватывает дух. Своим смиренно-пессимистическим поздним творчеством Шостакович последовательно порвал с предписанной культурной доктриной социалистического реализма. Это сочинение - столь же гнетущее и неумолимое противостояние Шостаковича со смертью, завершающееся лишенной иллюзий установкой на "Der Tod ist groß" Рильке.
Хит продаж
-17%
53 CD
Есть в наличии
59999 руб.
49999 руб.

Артикул: CDVP 2582700

EAN: 0028947879466

Состав: 53 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2015

Лейбл: Universal Music Group International (UMGI)

Показать больше

Жанры: Арии и сцены из опер  Балет/Танец  Камерная и инструментальная музыка  Концерт  Музыка к театральному спектаклю  Оркестровые произведения  Произведения для солиста с оркестром  Серенады и Дивертисменты  Симфоническая музыка  Увертюра  Фортепьяно соло 

Хит продаж
1 CD
Есть в наличии

Артикул: CDVP 3366406

EAN: 4600317125128

Состав: 1 CD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 01-01-2017

Лейбл: Мелодия

Жанры: Вокальный цикл 

Фирма «Мелодия» предлагает вашему вниманию запись вокальных циклов Дмитрия Шостаковича в исполнении Елены Зеленской. «Елена Зеленская – мое любимое сопрано», – говорил Пласидо Доминго, отвечая на вопрос о русских певицах в начале 2000-х гг. Народная артистка России, доцент кафедры сольного пения Российской академии музыки имени Гнесиных, она уже два десятилетия поет ведущие партии своего репертуара на сцене Большого театра России. Наибольший успех певица снискала в драматических ролях западноевропейского оперного репертуара, которые с успехом исполняет не только в Большом театре, но и на крупнейших оперных подмостках мира – Ла Скала, Метрополитен-опера, Венская опера, театр «Лисео» в Барселоне, венецианский «Ля Фениче»… Важную роль в карьере певицы играют и партии русских опер XIX–XX вв., но в последнее время Елена Зеленская уделяет особое внимание камерной музыке, выступая на сценах Большого зала Московской консерватории и Бетховенского зала Большого театра. Предлагаемый диск посвящен вокальным циклам Шостаковича, которые возникли во второй половине ХХ века и отразили различные грани творческой эволюции композитора. Наряду с «Сатирами» на стихи Саши Чёрного и «Семью стихотворениями Александра Блока», сочиненными в 1960-е гг., на диске звучат и простые, бесхитростные песни на стихи Евгения Долматовского (в том числе популярнейшая «Родина слышит, Родина знает»). В данной записи участвуют коллеги Елены Зеленской – солисты и артисты Большого театра России: заслуженные артисты России, скрипач Александр Калашков и пианистка Евгения Чеглакова, а также недавно ушедший из жизни замечательный виолончелист, заслуженный артист РСФСР Дмитрий Миллер.
Хит продаж
-31%
13 CDs
Есть в наличии
71999 руб.
49999 руб.
Новые полные записи симфоний Дмитрия Шостаковича - это всегда особое событие, особенно если они сделаны на родине композитора. Национальный симфонический оркестр Татарстана, базирующийся в Казани на берегах Волги, уже успел зарекомендовать себя как один из лучших современных российских оркестров в ходе двух громких гастролей в Германии.
Главный дирижер Александр Сладковский считается "аристократом" среди современных российских маэстро, вызвавшим большой резонанс, особенно во время зарубежных гастролей с оркестром в концертах с Валентиной Лисицей и Денисом Мацуевым. После нашумевшей полной записи всех симфоний Густава Малера, в которой Сладковский и его татарстанский оркестр сознательно шли на сравнение с одной из важнейших исторических эталонных записей этого репертуара (Кондрашин).
Шостакович, в немалой степени опиравшийся на симфонии Густава Малера, стал для Сладковского следующей вехой на пути по стопам величайших русских дирижеров. С фантастически располагающим к себе Национальным симфоническим оркестром Татарстана Сладковскому удается создать новое полное исследование симфоний Шостаковича, не боящееся сравнения с более ранними образцами.
Роскошно оснащенный бокс убеждает не только чрезвычайно качественной и эстетически приятной презентацией, но и великолепным звуком записи, который порадует даже hi-fi эстетов. Нет никаких сомнений: это новый стандарт Шостаковича, который показывает, как невероятно хороши сегодня снова российские оркестры!

Рецензии

"Сладковский сдвигает маятник, который в последние годы и десятилетия сильно качнулся в сторону политического Шостаковича, в другую сторону. При этом он определенно предлагает возможное альтернативное и убедительное прочтение. А его оркестр преданно следует за ним, причем на высоком техническом и музыкальном уровне" (BR-Klassik)

"Казанский оркестр интерпретирует все симфонии с предельной точностью и динамикой. Дирижер Александр Сладковский, учившийся, в частности, у Марисса Янсонса, избегает пафоса и выбирает поразительно грубые звуки. Ударные часто ставятся наравне со струнными и духовыми - это фундаментальная характеристика этого композитора, который умел создавать мощнейшую драматургию" (RBB Kulturradio)
Хит продаж
-31%
Super Audio CD
Есть в наличии
2899 руб.
1999 руб.
Шостакович начал работу над циклом из Двадцати четырех прелюдий ор. 34 в самом конце 1932 года. Есть что-то глубоко закономерное в том, что у столь авангардного молодого автора, до этого времени заявившего о себе как об экспериментаторе в области форм и тембров, появилось желание не просто обратиться к камерному фортепианному жанру, но, подобно Шопену и Скрябину, последовательно коснуться пером каждой тональности. Желание обязательно довести начатое до конца, воплотить замысел как можно более полно (например, пройти через все 24 тональности) – не наследие ли это петербургского академизма? Действительно, Шостакович, как и его «музыкальный дед» Римский-Корсаков (учитель его учителя Максимилиана Штейнберга), всю свою жизнь избегал внешнего беспорядка и незаконченности. Из-за этого он (кстати, как и Римский-Корсаков) не однажды брался за инструментовку чужой музыки, тратя силы на, казалось бы, непрестижную и неблагодарную работу. Однако заполнение тонального круга – жест, имеющий гораздо более давнее прошлое: это жест чисто барочный (достаточно напомнить о «Хорошо темперированном клавире» Баха). Барокко не однажды заявляет о себе в музыке Шостаковича, но оборачивается разными ликами. В цикле ор. 34 мир странный и причудливый (буквальный перевод слова «baroque») заключен в рамки заданного извне порядка: замкнутого квинтового круга. Пестрота образов сочетается с закономерным движением тональностей, внезапные смены настроений – со строгим чередованием ладов и тоник. Впрочем, для Шостаковича, преданно любившего фортепиано и одно время связывавшего с ним мысли о своем профессиональном будущем, было существенным и влияние композиторов-пианистов XIX века. Однако самым близким ему по духу оказался не неистовый Шуман и не щедрый на излишества Лист, а классически строгий Шопен: именно он почти за сто лет до Шостаковича вступил в диалог с Бахом, создав цикл фортепианных прелюдий во всех 24 тональностях. Возможно, что в Прелюдиях op. 34 сказался и юношеский опыт работы музыкальным иллюстратором в кинотеатрах (Шостакович сопровождал на фортепиано немые кинофильмы). При первой возможности он отказался от этой музыкальной поденщины, но умение изображать «страсти человеческие», следуя за внезапными и подчас неожиданными экранными перипетиями, в дальнейшем ему пригодилось. Логика немого кинематографа угадывается в резких «сменах планов» прелюдии соль мажор или выразительной «мимике» прелюдии ля-бемоль мажор. Гротескно заостренные интонации прикладной музыки проникают в меланхолическую клоунаду прелюдии фа-диез минор. Некоторые пьесы (например, прелюдия си-бемоль минор) провокационно напоминают о педагогическом репертуаре для начинающих пианистов. Все эти аллюзии вкупе причастны к созданию портрета автора, словно бы написанного на сшитых лоскутках «ткани цвета времени». Непредсказуемость и сарказм, парадоксальная игра жанрами имели и еще один исток. В то время, когда появились Прелюдии op. 34, Шостакович много писал для театра; именно в эти годы, в частности, созданы три балета: «Золотой век», «Болт» и «Светлый ручей». Балетная сюита, представленная на диске, включает в себя избранные номера из этих произведений. «Золотой век» был закончен в 1929 году. В сюиту вошли два номера из этого балета: «Советский пляс» – танец футболистов, который по сюжету должен составить контраст с томным Адажио западной танцовщицы Дивы, неудачливой Шемаханской царицы советского агитплаката, – и «Танец Негра», несправедливо обиженного боксера, которого засудил подкупленный Судья. «Болт» был поставлен в 1931 году и почти незамедлительно снят. В письме к близкому другу композитор излагал сюжет будущего балета в иронических тонах: «Была машина, потом испортилась […]. Потом ее починили […], а заодно и новую купили. Потом все танцуют у новой машины. Апофеоз». Шостакович не преувеличил степень абсурдности «балета на производственную тему», собрания карикатурных миниатюр, чередующихся с агитационными пантомимами. Однако эстетический результат сегодня неожиданно кажется оправданным – если взглянуть на него как на дивертисментное зрелище, праздничное музыкальное представление, в котором зритель следит не столько за развитием сюжета, сколько за чередованием легко узнаваемых персонажей: прогульщик, бюрократ, пьяница, саботажник… В сюиту вошли четыре номера из этого балета. «Пантомима Козелкова»: этот комический вальс был использован также в балете «Светлый ручей», а тридцать лет спустя вошел в детскую фортепианную сюиту «Танцы кукол». «Танец Ломового», как и следующие номера, полька «Бюрократ» и интермеццо «Вредители», – примеры дивертисментных номеров; танцы агитбригад, концерты самодеятельности – вот традиционные «рамки» этих карикатурных плакатов. Последний балет Шостаковича, «Светлый ручей», был написан в 1934–35 гг. Несмотря на добродетельно-актуальный реквизит сюжета, где присутствуют и колхозники, и дачники-обыватели, и даже легкомысленный агроном, основу его составляют весьма традиционные ситуации: любовная путаница, переодевания, неузнавание, конечное примирение и чинное распределение влюбленных по законным парам. В высшей степени непритязательное либретто дало повод молодому Шостаковичу написать чисто танцевальную музыку, сведя пантомиму к минимуму. Действительно, во многих номерах «Светлого ручья» узнается облик классического петербургского «большого балета», сформировавшегося в творчестве Чайковского и Глазунова. А бытовая сторона сюжета предоставила возможность композитору вновь с блеском выступить в прикладном жанре. В сюиту входят следующие номера. Дуэт «Ревность Зины»: колхозница Зина, увидев, как увлечен ее муж Петр приезжей танцовщицей, плачет; танцовщица ее утешает. «Лубок»: в сценическую редакцию балета не вошел. Адажио: по сюжету его танцует главная пара. Ночь; влюбленный герой не узнает свою собственную жену, переодетую в костюм прекрасной танцовщицы. Не повторяет ли невольно этот мотив другую ночную сцену, в саду графа Альмавивы? Пьеса, написанная по образцу большого балетного любовного адажио с участием сольного инструмента (здесь – виолончель), удивляет необычной для Шостаковича откровенной предсказуемостью мелодической линии. Но что-то восхитительно уютное и успокаивающее есть в этой предсказуемости, не несущей в себе пародийного оттенка. Адажио напевно, простодушно – но ведь и Моцарт не вложил иронии в уста Сюзанны, переодетой в платье графини, в ночи призывающей своего возлюбленного. Pizzicato – вариация Танцовщицы из последнего акта: разоблачение состоялось, примирение совершилось, и герои танцуют по очереди и вместе. Вальс Танцовщицы (I акт): либреттисты заставляют балерину танцевать этот элегантный вальс, впоследствии известный как «Лирический вальс» из «Танцев кукол», между пшеничными скирдами колхоза «Светлый ручей»… Галоп – кода большой сцены с одураченным героем и всеобщей суматохой. Адажио: как и «Лубок», не вошло в сценическую редакцию. Появление Элегии в окружении других миниатюр Шостаковича этого времени кажется неожиданным, настолько открыта лирика, задушевна кантилена, бесхитростна покачивающаяся фактура аккомпанемента. Откровенная вокальность мелодии, заставляющая вспомнить о жанре романса, не обманывает: действительно, эта пьеса – переработанное ариозо Катерины из оперы «Леди Макбет Мценского уезда». Записанные на этом диске две прелюдии и фуги относятся к совершенно иному периоду творчества Шостаковича. Эту музыку написал не блестящий юноша, ироничный и жизнерадостный выпускник консерватории, театрал, задира, надежда молодого советского искусства, а знаменитый Дмитрий Шостакович – автор девяти симфоний, первый композитор империи, трижды увенчанный Сталинской премией и дважды жестоко ошельмованный с благословения того, в честь кого ее учредили, член советского комитета защиты мира и отстраненный от преподавания профессор двух консерваторий. В год 200-летия со дня смерти И. С. Баха (1950) Шостакович, смолоду склонный к профессиональной самодисциплине, пишет по образцу «Хорошо темперированного клавира» прелюдии и фуги во всех 24-х тональностях. Непосредственным импульсом к созданию самого масштабного фортепианного произведения Шостаковича стали баховские торжества в Лейпциге, на которых Шостакович присутствовал как участник советской делегации. Но только ли баховский юбилей натолкнул Шостаковича на мысль создать «третий том» «Хорошо темперированного клавира»? Скорее всего, им руководило ощущение более тонкое. Он издавна чувствовал свое родство с немецкой музыкой. А после Постановления ЦК (1948 года) с его безграмотными суждениями и дилетантскими рекомендациями, адресованными крупнейшим композиторам страны, а также вскоре разразившейся «борьбы с космополитизмом», понятно стремление Шостаковича к своего рода духовной беседе. Свойственная петербургскому духу «тоска по мировой культуре» обращается в советское время желанием вписать свой личный мир в великую традицию, отстранившись от государственного псевдоискусства, пережить захватывающее ощущение художественной преемственности. Возможно также, что русский композитор, создавая свои прелюдии и фуги, помнил о Глинке, мечтавшем «связать западную фугу с нашей песней узами законного брака» (многие пьесы Шостаковича основаны на темах в русском стиле; среди таких пьес – записанная на этом диске Прелюдия и фуга до минор). Шостакович сохранил принятую Бахом структуру: развернутая прелюдия – фуга. Правда, в отличие от Баха, он наделяет прелюдии и фуги легко уловимым мелодическим сходством. В до-минорном цикле первая интонация прелюдии – строгая, вызывающая ассоциации со знаменным распевом, по-мусоргски «темная» – становится темой фуги. В свою очередь, в цикле си мажор мерцания, завершающие прелюдию, в фуге перевоплощаются в задорные скачки. Однако сходство прелюдий и фуг не исчерпывается лишь отдельными мотивами. Дух сумрачного аскетизма пронизывает весь до-минорный цикл; напротив, циклу си мажор свойствен характер местами грубоватой, местами же полетно-грациозной танцевальности. Елена Двоскина Буклет диска "Dmitry Shostakovich. PRELUDES & BALLET SUITE."
Хит продаж
1 SACD
Есть в наличии
2599 руб.
Интервью с Ольгой Мартыновой Желание играть фортепианную музыку на клавесине возникает в наше время то у одного, то у другого исполнителя. Ольга Мартынова рассказала о том, как появилась такая идея у нее. Все началось с того, что несколько лет назад мне из любопытства захотелось сыграть на клавесине музыку, которая на самом деле написана не для него. Было интересно, как это прозвучит на моем инструменте. Я знаю, что на клавесине играли уже и Шостаковича, и Прокофьева, но я не слушала такие записи – может быть, сознательно. Правда, я слышала современную музыку, написанную для клавесина, но сейчас мне кажется, что ее далеко не всегда так удобно на нем играть, как некоторые сочинения, вроде бы для этого инструмента не предназначенные. Многое ли меняется в фортепианном произведении, когда его переносят на клавесин? Конечно. Привычные приемы оказываются не у дел, штампы исчезают сами собой, поэтому пьеса звучит свежо, она кажется новой, как будто помолодевшей. Текст остается неприкосновенным, но в прочтении происходит очень много изменений. Клавесин – это ведь совсем другой инструмент, он требует другого прикосновения, другого исполнительского подхода. На клавесине невозможно плавное увеличение и уменьшение громкости, кроме того, у него нет педалей. Как, в таком случае, сохранить на нем выразительность фортепианной пьесы? Да, плавной динамикой и педалями мы пользоваться не можем. Если сильно грянуть по клавесину, будет только деревянный стук, музыкальный звук при этом получится не громкий, а, наоборот, сдавленный. Но нам остаются штрихи и агогика (владение временем). Например, если играть ноты короче, стаккато, кажется, что звук становится тише; если мы играем тяжелее, как бы склеивая ноты, он получается более громким, и так далее. Естественно поэтому, что, исполняя фортепианную пьесу на клавесине, мы меняем штрихи. Вот, например, «Музыкальный момент» Шуберта. В нотах над верхней строчкой написано legato. Но если на клавесине это играть честным фортепианным легато, полифония, которая здесь изначально заложена, не будет слышна. Это связано с самой природой инструмента: на фортепиано, играя эту пьесу таким штрихом, можно достичь выразительного исполнения, на клавесине – нет, вот и все. Что же касается динамики, то часто у композиторов времен барокко, которые прекрасно знали особенности инструмента, она выстраивается благодаря фактуре: многозвучные аккорды звучат громче, чем отдельно взятые звуки. Если автору нужна большая громкость, он пишет более плотно. Но композиторских приемов недостаточно: фактурные перемены исполнитель должен подкреплять умелым распределением музыкального времени. Если этого нет, остальные приемы оказываются почти бесполезными, они не приводят к должному эффекту. А владение временем, умение и понимание того, как создать впечатление движения и как этим движением управлять, требует особого «клавесинного» мышления, и вот этому научиться труднее всего. Итак, вы выбираете в фортепианном репертуаре пьесы, которые собираетесь играть на клавесине. На что, помимо диапазона, нужно обратить внимание? На фактуру. Все произведения, которые представлены на этом диске, для клавесина очень удобны. То есть, если их послушать ушами, привыкшими к барочной музыке, они не покажутся «дикими», – напротив, можно подумать, что это типичный клавесинный стиль. Даже странно, что такие пьесы были написаны не в то время, когда искусство игры на клавесине процветало, а в эпоху, когда этот инструмент был уже забыт. Клавесинисту, наверное, не только приятно, но и удивительно бывает встретить в фортепианной музыке 19 или 20 века пьесу, которая написана как будто для его инструмента. Были неожиданные находки, когда вы выбирали этот репертуар? Да, конечно. Меня очень удивил, например, Крамер. Он был учеником Клементи и прославился как виртуоз, кроме того, он пользовался уважением как педагог и ученый музыкант. В свое время (а это было время Бетховена) он слыл известным бахистом, что было явлением не столь уж частым в 19 веке. Легко предположить, что он прекрасно знал Баха, и это порой заметно в его музыке, так что она замечательно звучит на клавесине. Мне кажется, музыка многих «второстепенных» композиторов (а Крамер, наверное, относится не к первой когорте) выдает их увлечения: в их сочинениях слышно, кто был их кумиром. В этюдах Крамера слышно, что ему была интересна эпоха барокко. Он опубликовал два сборника этюдов, которые с тех пор и до наших дней широко используются в педагогической практике; Бетховен отзывался о них весьма доброжелательно и задавал играть их своим ученикам. Каждая из этих пьес, как и полагается этюду, направлена на развитие какого-то вида фортепианной техники. Например, Этюд фа минор – это упражнение на перекрещивание рук. Но при этом в нем очень виден Рамо, и если не знать истинного автора, можно подумать, что пьеса написана в 18 веке. Она выдержана в стиле, который Рамо очень любил (можно вспомнить и его «Перекличку птиц», и «Циклопов»). И по фактуре, и по настроению Этюд очень созвучен тому времени. В си-бемоль-мажорном Этюде ясно прослеживается си-бемоль-мажорная Прелюдия Баха из первого тома «Хорошо темперированного клавира». Ля-минорный Этюд – это этюд на арпеджио, он достаточно медленный и, видимо, предполагает, что исполнитель благодаря этой пьесе научится плавно задерживать звуки. Но сама фактура (разложенные аккорды) отсылает нас к барочной музыке, к прелюдиям арпеджиато и множеству клавирных опусов. В ми-мажорном Этюде как будто слышен Мендельсон, и мне было приятно узнать, что мое впечатление совпало с мнением Ганса Бюлова. Есть издание этюдов Крамера под его редакцией, и в комментариях он называет Этюд ми мажор прототипом мендельсоновских «Песен без слов», а также замечает, что он ничуть не уступает им по музыкальным достоинствам (по-моему, это справедливо). Но если обратить внимание на фактуру, то мы увидим трехголосие, в котором самый подвижный голос – средний: в нем непрерывные шестнадцатые, в то время как мелодия и бас написаны более крупными длительностями. Такая фактура встречается и у Рамо, и у Генделя, она была очень популярна и у более ранних композиторов… Красивое сопоставление – Крамер и Мендельсон. На этом диске есть одна «Песня без слов», но она совсем непохожа на крамеровскую кантилену. Мендельсон для этого альбома был выбран чуть ли не первым: мне очень хотелось записать на клавесине его оптимистичную, но очень трудную пьесу. Когда-то я играла ее как бы на спор с собой, чтобы проверить, насколько я владею инструментом и могу ли я сделать то, что на нем как будто невозможно. С другой стороны, вы играете пьесы из «Альбома для юношества» Шумана и из «Детского альбома» Хачатуряна. Это связано с тем, что пьесы для детей заведомо не требуют той фортепианной техники, которая рассчитана на максимальные возможности взрослого пианиста. Поэтому они хорошо приспосабливаются к клавесину: в них используются легко достижимые гармонии, у них «клавесинный» диапазон, их полифония не требует большого инструментального масштаба. А музыка эта мне очень нравится. «Миньон» Шумана – одна из моих любимых пьес вообще. «Май, милый май» – прелестная миниатюра, написанная в форме рондо, которую так любил Куперен. По своему пасторальному настроению она тоже очень напоминает французских клавесинистов, и даже название вполне могло бы принадлежать Куперену. Но пьесы с таким названием у Куперена нет, а вот «Жнецы»… Что вы думаете о «Жнецах» Куперена и Шумана? Они абсолютно разные по тексту, но, мне кажется, сходны по состоянию. Бодрые, мажорные, не лишенные изящества. Видимо, технология сельского хозяйства в шумановские времена еще недалеко ушла от барочной, поэтому и жнецы у них похожи… Шуман на вашем инструменте звучит довольно необычно. А затею играть на клавесине Хачатуряна, многие, я думаю, сочтут экстраординарной. В числе пьес из «Детского альбома» вы играете фортепианное переложение Адажио из «Гаянэ». Чем вас привлекла эта музыка? В фортепианном переложении это Адажио превращается в двухголосную инвенцию. Она медленная, очень прозрачная, можно сказать, скупая по фактуре. В ней много темповых указаний, которые я стараюсь выполнять, и они очень помогают (это к вопросу о динамике и владении временем). Вообще, играть фортепианную полифонию на клавесине довольно соблазнительно. Если сила удара не влияет на громкость звука, все голоса прослушиваются идеально, причем для этого от исполнителя не требуется никаких особых усилий, направленных на динамику. Детали, которые могут остаться незамеченными при исполнении на рояле, оказываются ясно уловимыми на слух в клавесинной транскрипции, полифония звучит как нельзя более отчетливо. Это аргумент и в пользу того, чтобы играть на клавесине фуги Шостаковича, тем более что они созданы «по мотивам» Баха. Но неужели Шостакович тоже писал «клавесинно»? И да, и нет. Многие из тех прелюдий и фуг, в которых есть явные аллюзии на баховские сочинения, совершенно неисполнимы на клавесине. Очень большой диапазон, педаль, без которой не обойтись (скажем, если в пьесе есть «зависающие басы») – все это делает их совершенно неподходящими для старинного инструмента. Прелюдий и фуг, которые без серьезных изменений могут быть исполнены на клавесине, у Шостаковича мало. Кроме тех, которые я играю, мне кажется, две-три, не больше. При этом полифония Шостаковича настолько филигранна, что если технически его фуги исполнимы на клавесине, звучат они прекрасно. Единственная сложность, которая здесь может возникнуть, это динамические кульминации. Но, скажем, в фуге си-бемоль минор есть единственное динамическое указание: пианиссимо в начале. И больше – ни одного, на все десять минут звучания. Ну, как после этого не сыграть ее на клавесине! А чудесная ля-минорная фуга? Она отсылает нас, как мне кажется, к фуге до минор из первого тома «Хорошо темперированного клавира». Эти произведения похожи не только ритмически, они сходны и по эмоциональному состоянию. Однако Шостакович остается Шостаковичем: в его фуге много сарказма, может быть не злого, но колючего. Он очень выгодно звучит на клавесине, потому что «колючий» звук на нем дается без труда. Ре-мажорная фуга воспринимается на этом инструменте очень забавно, потому что обе ее первые фразы заканчиваются, не достигнув сильной доли. Это нехарактерно для барочной фразировки. На рояле концы фраз временами играют тише, на клавесине это невозможно, все звуки оказываются одинаково громкими, и фуга звучит с большим юмором. Такая простая деталь… Я сама не сразу поняла, в чем дело! В общем, мне было интересно попытаться прочесть эти фуги так, как их прочли бы люди 18 века. Попробовать обойтись с ними так, как с ними обошлись бы тогда. Это замечание, наверное, можно отнести ко всем пьесам на этом диске? Да, конечно. Беседу вела Анна Андрушкевич Буклет диска "Harpsichord Gems, vol 4. Everything You Wanted To Know About Harpsichord, But Were Afraid To Ask"
Хит продаж
-44%
DVD
Есть в наличии
3849 руб.
2156 руб.

Артикул: CDVP 012387

EAN: 0899132000459

Состав: DVD

Состояние: Новое. Заводская упаковка.

Дата релиза: 15-02-2008

Лейбл: IdealAudience

Жанры: Orchesterwerke  Оратория  Оркестровые произведения 

Отзывы FonoForum 07/08: "Monsaingeon глубоко погружен в русскую культуру Культуру, втягивает даже через русский оригинальный звук (субтитры только на английском и французском языках) Даже благодаря русскому оригинальному звуку (субтитры только на английском и французском языках) во втором фильме о Рождественском ему удается сделать остроумного и юморного дирижера с кинозаписью С кинозаписью "Ромео и Джульетты" Чайковского Доверие между двумя единомышленниками Единомышленников" 
Хит продаж
-33%
DVD
Есть в наличии
6249 руб.
4212 руб.
"Болт" Шостаковича в постановке Ратманского - настоящий подарок всем балетоманам.
Хит продаж
Вверх